Золотые нашивки

— Вы, наверное, удивились, что я пригласил вас, — сказал Шведов, усаживая курсанта. — Я хотел объяснить, почему послал вас вчера на мачту.

Димка сидел в напряженной позе, немигающими глазами уставившись на капитана. Зачем еще эта, никому не нужная, дурацкая встреча? Все уже пережито, все ясно. Точки поставлены. Он боялся за себя. Боялся нагрубить.

— Так вот, Роганов, — начал Шведов, отпивая воду из стакана. Видно было, что он чувствует себя неловко. — Вчера я увидел, что вы обижены, наверное, считаете меня самодуром, мое решение неправильным и жестоким. Верно?

Димка молчал.

— Мне не хотелось, чтобы вы думали так. Я руководствовался только добрым отношением к вам. Поймите, что вам как моряку, будущему командиру флота, с кого будут брать пример подчиненные, надо показывать образцы, — Шведов отхлебнул воды.

«Ну что я говорю? Каким-то дубовым языком. Не так надо, не так», — мелькнуло в голове, когда он взглянул на неподвижное лицо Роганова.

— Да, вот так… Моряк должен быть смелым. В вашей жизни будет еще много случаев, когда придется преодолевать страх. Я могу привести десятки примеров: спасение людей на шлюпке в шторм, тушение пожара, да много их… Страшно, не хочется, но долг заставляет. И если человек начинает тренировать себя преодолевать страх смолоду, потом ему значительно легче… Мне казалось вчера, вы сумеете положить фундамент этому преодолению страха. Поэтому я считал, что своим приказом помогу вам, облегчу задачу. Вы понимаете меня, Роганов?

Димка кивнул головой. Шведов облегченно вздохнул. Кажется, парень понял.

— Конечно, очень неудачно получилось то, что вы сорвались с рея. Но ведь этого могло и не быть. Правда? Вы молодец, Роганов. В какой-то момент я уже начал сомневаться в вас, но оказывается напрасно. Рубикон перейден. Вы согласны со мной? — спросил капитан, обеспокоенный молчанием курсанта.

Димка так же напряженно смотрел на Шведова. Потом неестественно хриплым голосом проговорил:

— Я могу говорить откровенно?

— Безусловно. Наш разговор с глазу на глаз.

— Я думаю, что вы… Вы не тот человек, за которого я принимал вас. Самодур не должен быть капитаном учебного судна. Я могу идти?

Шведов не ожидал такого. Он покраснел, встал с кресла и, с трудом сдерживая гнев, сказал:

— Вы обидели меня, курсант Роганов. Причем обидели напрасно. Но вы можете думать, как вам угодно. Жаль, что вы ничего не поняли. Душевной беседы, на какую я надеялся, не получилось. Жаль. Можете идти, Роганов.

Роганов поднялся и, повернувшись на каблуках, вышел. Он шел по палубе и думал: «Хорошо, что я ему откровенно все сказал. Пусть знает».

НА «БУЙНОМ»

Тронев бесцельно шел по берегу. Товарищи отправились в поселок, в кино, а ему не захотелось. Он долго уговаривал Зойку поехать с ним, но девушка отказалась.

— Не пойду. У меня на судне дел полно. Стирка.

Виктор нагибался, поднимал камешки и бросал их в тихую воду бухты. «Блинчики» не получались. Он дошел до маленького деревянного пирса с пришвартованной к нему баржей. Когда-то ярко-желтый гусеничный кран, пыхтя и лязгая, перегружал на берег серые шлакоблоки. В поселке собирались строить дома.

Тронев присел на валун и принялся лениво наблюдать за работой крана. Он уже пожалел, что не пошел с ребятами в кино. Что ему делать? Пойти в поселок?

Солнце зашло за скалистый остров. На воду, на камни легли тени. Все сделалось серым, скучным. Из-за поворота показался буксир с двумя баржами за кормой.

«Шлакоблоки везет», — подумал Виктор, глядя на приближающийся буксир. Кран замолк. Из кабины выскочил чумазый машинист и тоже уставился на судно.

— «Буйный», — сказал он, оборачиваясь к Троневу, — блоки притащил. План выполняет. Я еще эти не выгрузил. Ну и дает!

— «Буйный»? — переспросил Тронев и тут же вспомнил, что именно с «Буйного» кричал ему Слонов, когда они несколько дней назад проходили по каналу. Слонов! Интересно узнать, как он живет? Порасспросить поподробнее.

В памяти всплыла нашумевшая история исключения Ростика из училища. И надо же ему было полезть в драку со старшиной. Дурак. Кулаками решил доказывать свою правоту. Правда, и старшина Рабизов зря придирался к парню на каждом шагу, не выносил независимого вида Ростика. Ни курсанты, ни он, комсорг Тронев, не придавали значения этой обоюдной неприязни. И только когда дело дошло до драки — вмешались. Но было уже поздно. Дисциплинарный совет постановил исключить Слонова из училища, а старшину Рабизова лишить старшинского звания.

Тем временем «Буйный» подходил к причалу. По мостику носился маленький человечек в форменном капитанском костюме и огромной фуражке. Он непрерывно дергал ручку телеграфа, менял хода, перегибался через борт и подавал команды на корму.

Первую баржу подтянули вплотную к буксиру. На нее спрыгнули два матроса. «Буйный» лихо развернулся и отдал буксирный трос. Баржи самостоятельно поплыли к причалу.

— Видал, как работает? Степаныч — мастер! — воскликнул крановщик. — На барже, давай конец!