Золотые нити. Огонь, земля и клочок шерсти

За целый семестр Академия пережила много событий. Скандал за скандалом, решение министерства о закрытии и расформировании всей академии, отзыв этого решения, штрафы, постоянное присутствие всевозможных комиссий, отстранение ректора, выборы нового. Последнее особенно отразилось на студентах. Как оказалось, выборы зависят не от величины магического потенциала, а от умения организовать учебный процесс, багажа теоретических знаний и много чего ещё. Среди кандидатов на должность проводилось… эм-м-м… по-земному я бы применила такие слова как тестирование, тендер и конкурс на лучший бизнес-план. Таким образом, у власти теперь оказалась леди Клинелла. Та самая вредная старушенция из библиотеки. Мы подавленно ожидали тирании, деспотии и множественных отчислений студентов. Да, старушка с гулькой на голове действовала строго, сварливо ворчала, но, к превеликому удивлению, её реформы всем шли только на пользу.

Пока леди Клинелла вершила дела академии, министерство вершило свои. Точнее наши. Я постоянно получала приглашения «на ковёр» для разбора произошедшего, допроса, дачи одних и тех же ненавистных мне показаний. На каждое такое заседание сопровождал меня лорд Арсгорн, тем самым внушая спокойствие и поддержку. В его присутствии меня трясло ощутимо меньше. И каждый раз, выходя из министерства, лорд снимал мой стресс в уютной таверне: откармливал вкусными блюдами, отпаивал лёгким вином и подбадривал непринужденными беседами. Так что по возвращению в академию я чувствовала себя лишь слегка уставшей, но уж точно не разбитой и измученной. За что была от всей души благодарна Арсу.

Две недели назад меня снова вызывали в министерство. В этот раз не для дачи показаний, а для оглашения приговора. Нелепые обвинения предыдущей комиссии против нас с Алисой были сочтены необоснованными. Нас наконец-то решили оставить в покое. Самих же Наеров приговорили к лишению магии и депортации в низший мир Иллию, без права возврата и в тот же день привели в исполнение.

Как бы я хотела поделиться этой радостной новостью с подругой, но её не было. Ее, чёрт возьми, до сих пор не было! Часто на меня накатывала тягучая тоска по рыжей. Шли дни, и грусть сменялась злостью, злость – тревогой, тревога – грустью.

Относительно Алисы велись переговоры с властями Фрио, но каких-то конкретных результатов до сих пор не добились. Ампелосским послам не давали продвинуться дальше фриойского терминала и либо разворачивали обратно, либо предлагали остаться, но навсегда.

Оборотня из подвала академии перевезли в отдельное заведение и изучали вдоль и поперёк. Опыты, которым его подвергли маги, были жёсткими и жестокими. Время, проведённое в лаборатории Рэя, который искал к зверю гуманный и в основном теоретический подход, казалось михганору отпуском. Зверь из высшего мира обладал богатыми знаниями. Тогда-то у Рэя и появилась эта безумная мысль.

Он заключил сделку с михганором.

В деле были Арс и Ювальд. Последний был справедлив и признавал, что если б не поддался на провокации Наеров, то студентка Йохансен была сейчас здесь. Также он признавал неэффективность переговоров с фриойцами, которые якобы чувствовали себя оскорбленными из-за разрыва былых контрактов и прекращении программы обмена студентами. Они выдвигали различные условия, в том числе и о возобновлении контрактов. На что Ампелос ответил отказом, полагая, что это приведёт лишь к очередному оттоку светлых умов из этого мира, здраво рассудив, что потеря иномирной студентки Элис Йохансен и беглого преступника Троя Нандерея – меньшее из зол.

Рэя же включили в новый состав лаборантов, изучающих михганора. Но он постоянно высказывал мне подозрения, что это не он занимается исследованиями, а наблюдают за ним самим и за его связью с оборотнем. Собственно, и сами проводимые исследования мужчине претили по морально-этическим соображениям. Медленно, но верно созрело радикальное решение.

Мы с Рэем часто гуляли по лесу рука об руку. Внешне оставаясь спокойными, нас обоих разрывало изнутри. Такие прогулки сильно отдавали мазохизмом. Но мы упорно надеялись перешагнуть тот порог, отпустить боль, заглушить лживую страсть, накатывающую едва терпимыми волнами. В такие моменты мы оба замирали, до боли стискивая переплетенные в замок пальцы.

Рэй верил михганору. То ли потому, что столько лет провели вместе, то ли была между ними какая-то незримая связь. Но Рэй ему верил. А потому из объяснений зверя выходило, что период гона закончится лишь с беременностью самки. Только войдя в нормальное состояние Рэй смог бы истинно оценить свои чувства ко мне, отделить их от инстинктов. Но эта стадия оставалась недосягаемой. Беременеть мне было нельзя, ибо такой залёт равносилен смерти. Михганор долго давился своим гиеньим хохотом, когда узнал, что после каждой нашей интимной встречи с Рэем я пила капли из синего пузырька.

***

Сегодня мы снова держались за руки. Оба знали, что это в последний раз. Оба ждали лордов. Я не выдержала растущего напряжения, развернулась к Рэю и упёрлась лбом в его грудь.