Золотые оковы власти

– Полуэльфийка? – задумчиво протянула властительница, словно пытаясь распробовать это слово на вкус, словно медленно катая его на языке, как диковинную заморскую сладость или любимое блюдо. – Эльфы – странный народ… Пожалуй, я бы пристальнее рассмотрела это предложение, однако союз с Вестерлисом нам не выгоден, герцог – королевство это слишком далеко, торговля между нашими государствами никогда не шла бойко, да и, по правде сказать, если уж выбирать эльфов, я бы предпочла кого-то из Рослада1. Эта долина отделяет Арлин от Далии, и в случае угрозы со стороны последней эльфийский владыка мог бы оказать нам ощутимую помощь… – королева сделала паузу, раздумывая над чем-то, хотя, конечно, проговаривала положение вещей более для себя самой, нежели для круга советников, расположившихся за столом. – Если бы у короля Ниэллона был не только сын, но и дочь… Но что уж говорить о том, чего нет – какие предложения последуют еще? – при этих словах Эмелин подняла голову, оглядывая немногих избранных аристократов, и улыбнулась светло и немного печально, будто бы не желая вспоминать ту трагедию, что поразила несколько лет назад весь эльфийский край и докатилась до соседних государств, но и говоря этим, что жить стоит только настоящим и будущим, но никак не прошлым.

Следующим на ноги встал граф Боссе – тощий, жилистый человек с вечно угрюмым выражением лица и узкими, словно жидкими глазами, казалось, ничего не выражающими и ни на чем долго не задерживающимися; поговаривали, что в совете королевы его терпят только за острый ум и не менее острый язык, который готов был ужалить любого, только дай ему повод.

– Ваше Величество, – с поклоном, обращенном к королеве, продолжил совещание граф. – Я предлагаю в жены принцу Дамиану наследницу Далии, принцессу Эмилию.

Все взоры разом обратились на портрет, лежащий в самом центре стола и изображающий миловидную, чуть пухленькую девушку с каскадом прямых, очень светлых волос, прекрасно оттеняющих белоснежную кожу, и с глазами серыми, точно укрытое тучами небо в предгрозовые часы.

– Принцесса Эмилия прелестна, однако, любезный граф, широко известен тот факт, что ее мать происходила не из знатного рода, а, следовательно, она незаконнорожденная, – опережая правительницу, произнес герцог Лероа, весьма задетый, что его кандидатуру отвергли; бледные губы его растянулись в язвительно-медовой улыбке, сочащейся ядом сарказма и желанием уколоть соперника побольнее в расчете на внимание властительной королевы.

– И, кроме того, – медленно произнесла Эмелин, сцепив тонкие пальцы под подбородком и даже не взглянув на графа и герцога, казалось, готовых испепелить друг друга взглядом. – принцессе всего четырнадцать, и, следовательно, до возможного деторождения должно пройти еще как минимум несколько лет – боюсь, мы не можем ждать столь долго. К тому же, несколько недель назад посол Далии обмолвился мне, что руки принцессы ищет один богатый заморский принц – возможно, конечно, это всего лишь слухи, но, если это правда, у меня не остается сомнений, кого выберет король Этьенн для своей дочери.

Королевство за морем, из которого, по слухам, и происходил этот таинственный принц, было и богаче, и крупнее Арлина – именно поэтому владычица столь точно знала, чью сторону примет правитель соседнего государства в случае выбора жениха юной принцессе.

– Я слышал, еще и поговаривают, что принцесса Эмилия явно благоволит этому иностранному принцу, – отозвался герцог Лероа, глядя на побежденного графа с сочувственной улыбкой и насмешливо-победоносными искорками в глубине темных глаз.

– Что же, тогда тем более не стоит разрушать чужое счастье, мы не вправе делать это, – с улыбкой, едва вспыхнувшей на чувственных губах, произнесла королева, обводя своих советников почти теплым, выжидающе-задумчивым взглядом.

– Ваше Величество, позвольте мне указать на принцессу Надию из Оделиса, – взял слово маркиз Леблан, холеный, франтоватый и моложавый мужчина с утонченными чертами лица и неожиданными в этих краях ярко-рыжими волосами, красивый, но уж очень «прилизанный» со своими вечно льстивыми улыбками и подобострастными взорами.

– Маркиз, но ведь этой принцессе уже двадцать два года, она слишком… – герцог Лероа, так и не сумевший смириться с поражением, злорадствующий, и, по-видимому, нашедший некое развлечение в том, чтобы спорить с остальными советниками, энергично махнул рукой, будто бы отрицая саму возможность этой принцессы найти себе жениха, но тут же запнулся и как-то сдулся, встретив внимательный взгляд своей королевы и уловив тонкую улыбку, мимолетно скользнувшую по ее губам.

– Слишком… стара, Вы хотели сказать? – подсказала женщина, размыкая под подбородком пальцы и кидая взгляд на портрет изящной девушки с угольно-черными, как ночь, волосами и какими-то сухими чертами узкого лица. – Двадцать два… Какой чудесный возраст! – продолжила она, чуть склонив набок голову и со странной улыбкой глядя на герцога, с лица которого разом схлынула вся краска, окрасив его в цвет бумажного листа. – А мне тридцать пять… что Вы на это скажете, герцог?