Золотые оковы власти

На несчастного герцога было страшно смотреть: темные глаза его судорожно забегали, перескакивая с одного лица на другое, все многочисленные подбородки затряслись, и вообще он стал как будто меньше ростом, словно бы мужчина надеялся спрятаться под стол или хоть как-нибудь закрыться от пристального взгляда властительницы.

– Ну, Вы – это Вы, Ваше Величество, – произнес мужчина, едва ли не заикаясь, и взгляд его не мгновение выразил такой отчаянный ужас, что, если бы кто-либо успел это заметить, ему бы представилось это несколько странным – казалось, что на герцога смотрит не обычная женщина, хоть и носящая корону, а сам Смерть2, обретший плоть.

– Верно. Я – это я… – тягуче, будто бы в раздумье, протянула королева Эмелин, усмехаясь краем губ, и, казалось, сполна насладившись страхом своего подданного, наконец, заключила: – Однако принцесса Надия не подходит нам по совершенно иным причинам, а именно: мы слишком мало поддерживаем связь с Оделисом, ограничиваясь лишь рамками торговли, да и правитель этого государства не внушает мне какого-либо доверия – я знаю, господа, это не та причина, по которой следовало бы отказываться от помолвки, однако лучше, чтобы от союзника ты не ожидал удара в спину каждую секунду, верно же?

Дождавшись от своих советников заверений в том, что сиятельная правительница, как и всегда, совершенно права, и обведя их долгим, чуть насмешливым взором, женщина поднялась и подошла к окну, устремив взгляд на зеленые сады, буйно зацветающие перед дворцом; солнечный луч, из любопытства вновь заглянувший в помещение, скользнул по ее лицу, еще более выявив аристократичную бледность кожи и лихорадочный персиковый румянец на щеках.

Постояв так несколько минут и раздумывая над чем-то, казалось, совершенно не относящемуся к делу, королева внезапно обернулась (заставив вздрогнуть нескольких особенно впечатлительных аристократов) и с мягкой улыбкой взглянула на мужчину, который за все время совета не проронил ни звука:

– А что Вы думаете на этот счет, граф Армэль?

Армэль Эрсан был самым молодым человеком из всего королевского совета, лишь недавно унаследовавшим графский титул от престарелого отца, мирно почившего от старости; стройный, изящный юноша, порой даже казавшийся несколько хрупким, он имел и ум, и проницательность, и даже некоторую внешнюю угрюмость, подчеркиваемую порой свойственной ему ироничностью и некой язвительностью.

Названный граф поднялся на ноги, и луч солнца устремился к нему, движимый желанием рассмотреть поближе единственного человека, к которому владычица Арлина обратилась с искренним интересом и в расчете на дельный совет; он скользнул по темной ткани камзола молодого мужчины, запутался в его очень светлых, спускающихся до плеч волосах, едва уловимо коснулся смуглой, загорелой кожи, вопросительно заглянул в глаза, сосредоточенные и светло-зеленые, точно первые листья в весеннем лесу.

Армэль же, не глядя на королеву и будто бы даже не расслышав обращенные к нему слова (тогда как остальные советники ловили каждый звук, изданный правительницей), обвел задумчивым взглядом предложенные портреты, и спустя несколько томительных и отчего-то почти тревожных мгновений чуть заметно кивнул на один из них.

Напряженные, полные какого-то смутного ожидания взгляды присутствующих, подобно голодным стервятникам, устремились к картине, изображающей стройную, тонкую девушку с водопадом густых волос цвета жженого каштана, темными глазами и смуглой кожей, обожженной горячим южным солнцем.

– Принцесса Элиан из Моргана, – задумчиво, напевно произнесла королева Эмелин, словно рассматривая это имя со всех сторон, медленно перекатывая его на языке, и затем повторила, еще более серьезно и более сосредоточенно: – Принцесса Элиан…

***

Приглушенный вечерний свет, отбрасываемый зажженными светильниками и редкими факелами, попадающимися на пути, освещал несколько смежных комнат, представляющих собой королевские апартаменты – он длинными, устрашающими тенями змеился по стенам, исследуя дорогую темно-зеленую ткань драпировки, по мраморному полу, укрытому толстым узорчатым ковром с восточного побережья Арлина; скользил по массивной мебели из красного дерева, по лакированной поверхности туалетного столика, заглядывая в открытые шкатулки с украшениями и драгоценными камнями, и перебирая аметисты, сапфиры, рубины, алмазы и жемчуг; затем беспечно прыгал на алые простыни и на тяжелый балдахин кроваво-красного цвета над королевской постелью, и на портрет в позолоченной раме рядом с ней, изображающий сиятельную правительницу королевства во всей ее красоте и свежести.

Королева же сидела перед сверкающим зеркалом у туалетного столика, методично освобождая свои пальцы от золотых колец, а шею от сковавших ее ожерелий; слабая, ничего не выражающая улыбка бродила по ее губам, лишь на секунду застывшая в тот миг, когда до слуха властительницы донесся негромкий стук в дверь.