Золотые ворота. Черное солнце

— Хорошо, я при случае поговорю.

Шнипенко довольно потер руки.

— Кстати, вы наметили маршрут?

— По правде говоря, об этом я еще не думал. Хотелось бы заглянуть в Полтаву. А вообще поезжу по селам. Погляжу, чем живут, о чем думают люди.

— В Полтаву вам непременно нужно заглянуть. Села нынче неспокойны. Да и что там можно увидеть? Снега, запустение, разбой. Наверное, вам лучше ехать в Полтаву через Пирятин, Лохвицу, Гадяч, Зиньков, Опошню. Это дорога стратегического значения, и есть гарантия, что вы не застрянете в снегах. Не примите мои слова за приказ, но я хотел бы, чтобы вы поехали именно этим маршрутом. Почему? Потому что в каждом из названных местечек… — он вдруг обернулся и умолк.

Олесь тоже оглянулся — в дверях стояла Зина Морозная. Опершись о костяк, она спокойно играла кончиком косы. Всем своим видом Зина говорила: «Ну, что вы переливаете из пустого в порожнее? Разве вы не видите, как мне скучно?»

— Так вы в дорогу, Олесь, собираетесь? И куда же, если не секрет?

— Куда глаза глядят, — хотел он отделаться шуткой, но не вышло.

— Взяли бы и меня с собой. Затосковала я здесь.

— В зимнем путешествии мало увлекательного.

— А я зимы не боюсь, я ведь Морозная, — и Зина повела лукаво плечом. — Нет, в самом деле, возьмите меня с собой. Если будем в Опошне, заедем к моим родичам.

Шнипенко недовольно засопел. Олесь понимал, чем вызвано это сопение: по редакции ходили слухи о взаимоотношениях редактора с секретаршей.

— Так возьмете, Олесь? Без меня тут несколько дней обойдутся. Правда, пан редактор?

— Собственно, я могу обойтись… Но сейчас не время вести об этом разговор. У нас с паном Олесем есть дела поважнее. Я просил бы вас, Зина, не входить, когда вас не зовут.

Грохнув дверью, Морозная вылетела из кабинета. Шнипенко сказал ей вслед:

— Короста — не девка! К каждому липнет, как…

— Не надо сердиться. Будем считать, что Зины здесь и не было.

— Вы правы, Олесь, — вздохнул профессор и, оглянувшись, заговорщически прошептал: — У нас в редакции намечаются значительные перемены, Олесь. Власти планируют расширить круг проблем, которыми мы будем заниматься. В ближайшее время нам надлежит создать опорные пункты в каждом из гебитскомиссариатов округи. Так сказать, секретные корреспондентские пункты. Они должны регулярно информировать о моральном состоянии населения, об экономических тенденциях и прочем. Для этого нам нужны образованные, энергичные и, главное, преданные люди. После беседы с паном Губером я решил поручить вам позондировать почву на Полтавщине. Приглядитесь к интеллигенции в райцентрах, уловите настроение людей, поинтересуйтесь молодежью. Со сверстниками, я думаю, вы легко найдете общий язык. Вот через них и постарайтесь обо всем узнать. Уверен, что вы встретите там не одного из университетских студентов. Наиболее надежных берите на прицел, они позже понадобятся… Ну, а перед отъездом у вас будет с паном Губером конкретный разговор. Кстати, вы когда хотите отправляться в дорогу?

— В ближайшие дни.

— Вот и хорошо. Погода прекрасная, так что поездка должна быть приятной.

Разговор закончился. Но Олесь не уходил из редакторского кабинета, он понимал, что случайно очутился у колыбели очередной провокации оккупантов. Расширение круга обязанностей редакции, создание секретных корреспондентских постов, регулярные информации о моральном духе населения… Что все это может значить? Смешно ведь думать, что эти секретные посты и регулярные информации с мест нужны газете. Тут затевается что-то явно недоброе. Олесю было радостно, что он сможет разоблачить еще один очередной замысел фашистов, но в то же время было и грустно. Ведь теперь уже нечего было и думать отказываться от поездки на Полтавщину, а это значит, что просьба Петровича не будет выполнена — и та подпольщица, которая ждет документы, не сможет выбраться из города.

План приобретения нужных документов у Олеся был рискованный. Попроситься в командировку на Полтавщину, получить все необходимые для поездки документы, пропуска и передать их Петровичу. А самому на несколько дней исчезнуть из дому. «Теперь придется ехать самому. И как я не предвидел такого поворота событий? Что же теперь будет с той подпольщицей?..» Как после тяжелой работы, встал он, желая поскорее попасть в свою конуру, побыть наедине со своими мыслями. Но в кабинете его уже подкарауливала Зина. Он даже растерялся, увидев ее на краю стола с оголенными толстыми коленями.

— Вы тоже меня выгоните? — спросила она кокетливо.

— Сидите, если нравится.

— А мне все здесь нравится… Ну, не будьте же таким недотрогой, Олесь. Пеньки какие-то, а не редакторы. Словом не с кем перекинуться. И откуда вас таких набрали?

— Вы бы лучше к редактору заглянули, не нужно ли ему чего.

— А ну его… Я любить хочу. Только вот не знаю, где он, мой принц-победитель? Всякая пакость липнет, а настоящего ничего нет… Если бы вы знали, как я хочу любить! Я вот что придумала: поеду одна, чтобы вам не мешать, и буду ждать вас в селе. Обещайте только, что заглянете в Опошню.

— Нет, этого я не могу обещать.

— Да я согласна и в Киеве. Проводите меня сегодня домой?