Золотые ворота. Черное солнце

— Сегодня я занят.

— Ну, а завтра?

— Завтра тоже.

— Все вы одинаковы, трусы несчастные!

Разомлевшая, с пылающими щеками, она нехотя сползла со стола, закинула руки за голову и неожиданно запела:

Эх, куда вы девались, гусары,
Волшебники темных ночей…

Запела надсадно, призывно. И пошла к дверям, не удостоив Олеся даже взглядом. С минуту он стоял, неприятно задетый перепалкой с Зиной, потом оделся и пошел на Печерск.

VII

…К вечеру в Киев прибыл командующий войсками СС и полицией на Украине обергруппенфюрер Прюцманн со своим заместителем генерал-лейтенантом Ильфагеном. Прямо с дороги высокий гость проехал к генерал-комиссару:

— Рейхсфюрер Гиммлер поручил мне провести тщательное расследование обстоятельств гибели генерала Освальда фон Ритце. Я желал бы предварительно познакомиться с этим беспрецедентным происшествием.

В резиденции Квитцрау собрались наиболее видные киевские руководящие деятели. Поскольку Георг Рехер был среди тех, кто последним видел Ритце перед его смертью, он тоже был приглашен на беседу с посланцем Гиммлера. Первый вопрос, поставленный Прюцманном, был таков:

— Насколько точно установлено, что генерал фон Ритце погиб, а не похищен большевистскими агентами?

Отвечал руководитель службы безопасности Киевского генерального округа оберштурмбаннфюрер СС Эрлингер:

— Все данные следствия, проведенного мною лично, свидетельствуют, что генерал погиб. Правда, в нынешних условиях мы не имеем возможности начать подводные работы, чтобы поднять машину из Днепра. Однако выводы экспертов единодушны: сбившись с дороги, машина мчалась к полынье на такой скорости, которая исключает возможность выскочить из нее. Поэтому я смею…

— Нет, вы скажите: генерал погиб или нет? — прервал его Прюцманн.

— Да, я уверен…

— А свидетели этой трагедии есть? — вмешался Ильфаген.

— Трагедия произошла ночью. И к тому же за пределами города. Свидетелей нет.

— Господа, я вынужден напомнить, что в тот злосчастный вечер генерал фон Ритце был изрядно навеселе, — вмешался в разговор Рехер, сидевший в сторонке со сложенными на груди руками.

Прюцманн обвел присутствующих настороженными глазами.

— Да, в тот вечер фон Ритце, можно сказать, перебрал, — подтвердил бригаденфюрер Гальтерманн и стал рассказывать, как отметил покойник свое повышение в чине.

Говорил он с такою скорбью в голосе, что никому и в голову не могло прийти, что именно этот человек встретил известие о смерти фон Ритце как праздник. По это было так. Никого еще не ненавидел такой лютой ненавистью Гальтерманн, как фельдмаршальского любимца. Он не мог простить этому ловкачу, что тот так бесстыдно заграбастал все лавры и миллионы, которые по праву принадлежали ему, Гальтерманну. Ведь операции по установлению нового порядка в Киеве непосредственно осуществлял отнюдь не Ритце, он только докладывал о них берлинским чинам и пожинал плоды. Бог тому свидетель, что иной раз в голову Гальтерманна закрадывалась зловещая мысль: не взорвать ли квартиру фон Ритце среди ночи. Но это было не по силам одному человеку. Поэтому Гальтерманн денно и нощно молил бога, чтобы подпольщики поскорее выследили спесивого полковника и набросили ему конопляный галстук на шею. И вот наконец это свершилось! Полицейфюрер нисколько не сомневался, что исчезновение фон Ритце — дело рук подпольщиков, но сейчас умышленно стремился переложить всю вину на самого генерала-выскочку. И его доводы оказали на посланцев Гиммлера надлежащее впечатление. Уже без ноток недоверия Ильфаген заявил:

— Про-остите, но как мо-огло слу-учиться, что фон Ритце решился по-ехать без шо-офера или адъюта-анта?

— Я распорядился предать военно-полевому суду и шофера, и адъютанта, — улучив момент, выпалил генерал Эбергард.

Выпуклые глаза Прюцманна, как две фары, впились в коменданта:

— Но почему все-таки они оставили генерала одного?

— Фон Ритце пожелал ехать один… Точнее, с местной фрейлейн…

— С фрейлейн?! Местной?.. У нее есть родные? Какие меры приняты по отношению к ним?

Гальтерманн бросил встревоженный взгляд на Рехера.

— Я лично просил бригаденфюрера не применять к ее родителям никаких мер, — поспешил Рехер. — Дело в том, что Крутояр — ученый мирового масштаба. Изобретение, которое он сейчас завершает, послужит нашему фатерлянду. Об этом я докладывал рейхсминистру Розенбергу, и рейхсминистр поручил мне всячески оберегать Крутояра, пока не будет закончен его труд. Со своей стороны должен сказать: это — абсолютно лояльный человек. Добрую половину своей жизни он провел за границей, и большевистская идеология ему чужда. Об этом вы можете судить хотя бы потому, что Советы подвергали его репрессиям…

Стиснув ладонями седые виски, Прюцманн задумался.

— Но что я должен докладывать в Берлине?! За смерть генерала фон Ритце должна пролиться кровь. Даже если эта смерть и случайна!

— В этом вы можете не сомневаться, — молвил Гальтерманн. — Крови здесь прольется достаточно. Войскам СС и полиции уже отдан приказ подготовиться к операции. Мы имеем намерение послать карательную экспедицию в пригородные районы.