Золотые ворота. Черное солнце

Какая горькая ирония судьбы! Олесю стало больно от прочитанного. «Как могло случиться, что ровно за неделю до нападения фашистских орд «ответственные круги» в Москве заявляли на весь свет, что «Германия неуклонно соблюдает условия Советско-германского пакта о ненападении», а всякие упорные «слухи о намерении Германии разорвать пакт и совершить нападение на СССР» лишены всякой почвы и являются «неуклюже состряпанной пропагандой»? Кому понадобилось притупить бдительность советских людей в канун войны?..»

— Ну, что там нового пишут? — без всякого интереса спросила его Оксана.

Олесь не ответил. Смял газету и швырнул ее прочь.

VII

Тогда еще солнце не куталось в дымы пожарищ и вечерами далекие зарева еще не лизали небосвод на западе, но опасность фашистского нашествия уже студено дохнула на столицу Украины, тенью тревоги отразилась на лицах киевлян. Не с каждым днем, а с каждым часом все безлюднее становился город. Будто беспощадная метла выметала из него людей: кого на фронт, кого в далекие края Алтая или Зауралья, а кого на строительство оборонительных сооружений. Пустели квартиры, закрывались учреждения и предприятия. Даже на крупных заводах оставалось такое мизерное количество рабочих, что его едва хватало, чтобы не прекращать производство. Единственными местами, где бурлила жизнь, были райкомы партии и райисполкомы. Совещания, заседания, приемы посетителей. Это там раздувались горны, в которых ковались мечи победы, это там начинались бастионы Киевского укрепрайона.

Агитировать киевлян не было необходимости, каждый знал: кто не защищается, тот гибнет! Напротив, как только стало известно о сооружении вокруг мощного рубежа обороны, в райкомах и райисполкомах сразу же стало многолюдно. Тысячи, десятки тысяч заявлений, устных и письменных, пришлось рассмотреть в те дни киевским партийным органам. Ученые и домохозяйки, актеры и пенсионеры, ученики и инвалиды просили использовать их на строительстве оборонительных сооружений. Но, кроме желания быть полезными Отечеству, у них не было ничего: ни лопат, ни кирок, ни другого инструмента. А где их взять? Пришлось срочно провести рейд по всем товарным складам по выявлению кирок, тачек для перевозки земли, ломов, лопат и создать несколько столярных мастерских для изготовления держаков. А сколько других не менее важных проблем ежедневно, ежечасно возникало перед райкомами! Как доставить тысячи людей к местам работ? Как организовать для них бесперебойное питание, культурно-политическое и санитарное обслуживание? Где разместить окопников на случай ненастья?

Но, несмотря ни на какие трудности, все эти проблемы успешно разрешались, и каждое утро по Васильковскому тракту автомашины вывозили из Киева новые партии окопников. Ежедневно тысячи людей прибывали в Виту-Почтовую и растекались по участкам, чтобы влиться в ряды землекопов.

В бригаду Пелюшенко тоже прибыло пополнение. Худенький, как засохший опенок, низкорослый старичок с непомерно большой головой над узенькими плечами. Приковылял на участок, опираясь на сучковатый посошок. Женщины уже начали работу, потому никто из них не обратил внимания на прибывшего старичка, и он сиротливо маячил над глубоким рвом, как стебель лебеды на юру. Только когда послышался его слабый голосок: «Эй, кто тут старший?», — подняли головы. С любопытством разглядывали живые мощи в полотняных штанах и выцветшем вельветовом пиджачке старинного покроя, наверное еще в прошлом столетии вышедшего из моды.

— Так кому я должен представиться? Кто тут старший?

Из глубины рва послышался нарочитый кашель бухгалтера. Старик снял соломенный брыль, несколько секунд постоял с опущенной головой, точно хотел, чтобы все непременно обратили внимание на его удивительно густую, сплошь седую шевелюру.

— Адам Викентьевич Шепшинский, — отрекомендовался он галантно. — К вам в бригаду прислали на помощь…

Окопницы ахнули от удивления:

— Да какая же от вас может быть помощь, когда вам и хлеб-то нечем жевать?

— И кто только ему дорогу сюда показал!

— Опоздали, дедусь, годиков на сорок со своей помощью…

— Что за глупые шутки! Кому нужна такая помощь?

— Ну, чего раскудахтались! — рассердился Шепшинский. — Никто не думал с вами шутить. Я сам попросился в лучшую бригаду…

— Если не секрет: скажите, что вы собираетесь тут делать? — уперев руки в пышные бедра, спросила Явдоха Нечипайло.

— При желании работа везде найдется.

— Но у нас и лопаты лишней нет.

— А лопата мне совсем ни к чему. Прибыл я не лопатой орудовать, а оказать вам посильную помощь. Может, водички холодной принести или свежую газетку достать. А может, и латку кому наложить. Одежа на такой работе как на огне горит, а я, представьте себе, уже больше пятидесяти лет портняжничаю. Графам, князьям фраки шивал, — он поставил свою корзинку под грушей, давая тем самым понять, что никуда уходить не собирается.