Золотые времена

Но случай этот поразил ежополян необычайно и потому вошел в городские анналы навсегда.

Впоследствии, правда, уверяли, что всё это – совершеннейшая липа.

Ну, да ведь не зря живет молва народная, не зря!

Год спустя в Ежополе также случилось – знаменательное. На торжественном обеде мэр города Ендюк принял вместе с послом из Эфиопии…

Воистину, ехали в тот град Ежополь со всех сторон.

Десятки делегаций из разных стран на дню к вокзалам прибывали.

А вокзалов в городе было восемь.

То есть поначалу-то их было два. Всего.

Но отцы города, ввиду непреходящего и нарастающего значения Ежополя – как внутри страны, так и на международной арене, – постановили разбить его на двадцать три района и в каждом построить вокзал.

Тот факт, что народились эти самые вокзалы в тихих сквериках, на шумных перекрестках или во дворах жилых домов, никого, по правде, не смущало.

Смущало другое: между возведенными платформами не было рельс.

Однако отцы города мигом заверили, что рельсы завсегда проложат – был бы вокзал! Мол, начинание набрало силу, и теперь его не остановишь – вон уж и в столицу выехал гонец: медали получать.

И, чтобы впредь никто не сомневался, прозвали это дело грандиозной стройкой века и быстро создали условия – ужасные, под стать.

А, покуда суд да дело, всех прибывающих на два старых нормальных вокзала без лишних проволочек пересаживали в ёмкие грузовики (в городе с автобусами было туговато, а таксисты задаром никак не желали возить) и гнали к новеньким перронам, где и считали формально оконченным их путь.

За несколько неспешных лет успели оборудовать рельсами и прочей атрибутикой железных дорог лишь шесть построенных вокзалов.

Тут отцы города в Ежополе нечаянно сменились, а новоиспеченные решили, что двадцать три района – это многовато, Ежополю довольно, как и прежде, – двух.

Хитрым образом произвели внутригородскую перекомпоновку, и тогда все восемь действующих вокзалов – два старых и привычных и вдобавок шесть недавних – внезапно оказались в одном районе.

Район этот быстро и по всем показателям вышел на первое место да так далеко оторвался от другого, что тот, ввиду неминуемого и публичного конфуза, как район пришлось вовсе упразднить.

И стало на свете два города: Ежополь, который с районом, иначе – вокзальный, и Ежополь, который с прежним центром, иначе – просто так.

Какой какому подчинялся – неизвестно.

Горожане таким казусом очень гордились, ибо аналогий не было нигде.

Ежополь сделался в народе вдвое популярней, и число его гостей утроилось за сорок восемь дней.

А что до недостроенных вокзалов, то часть их, особо не усердствуя, превратили в дешевые гостиницы, тем самым единым махом разрешив лютую проблему, которая терзает все российские – и около – большие города, ну, а часть отдали парикмахерским и народным театрам.

И не мудрено, что ехали в Ежополь со всех сторон.

Одних церквей в нем было триста двадцать семь – и все в сознательных руинах.

О чем и сообщалось с гордостью в любом проспекте для туристов.

В городе было всего пять бань – зато каких!

Промышленными сооружениями Ежополь эпоха не одарила.

То есть, нет, имелись в городской черте кое-какие несущественные предприятия – вроде свечного, скипидарного, ракетного и калошного заводов, однако ничто явственно не выдавало их присутствия.

По этой причине воздух над городом всегда был чист и прозрачен.

А весной и летом по всему Ежополю разносился пленительный запах ватрушек…

Пляж на реке Ежопке, учтя опыт Ниццы и Ментоны, соорудили отменный.

И в жаркие дни весь город – от мала до велика – выезжал купаться и загорать.

Ввиду того, что Ежополь, как город южный, снабжался исключительно теплыми вещами усиленного спроса: валенками, ушанками, тулупами, свитерами и так далее, а также учитывая опыт опять-таки Ниццы и Ментоны, все горожане поголовно, решительно презрев стыдливость, купались только нагишом.

А поскольку к пляжу непосредственно примыкали улицы, особо обильные кафетериями, рынками и сувенирными лотками для приблудных иностранцев, то в этой части города по тротуару люд слонялся голышом с утра до вечера, как будто праздник был у всех.

Слух о столь вольных нравах вмиг докатился до испорченной Европы, и стаи интуристов стали прибывать с одной лишь тихой целью: удостовериться воочию, что простота душевная на свете не иссякла.

К тому же, что приятно, голенькие ежополянки могли пленить кого угодно.

Они и пленяли, радостно, с охотой и без разбору, при том оставаясь, как писали в городских газетах, девственницами всегда и во всём – если только не случалось вдруг какой-нибудь странной оказии.

Ну, да не случаи определяют наш быт!

Поэтому важно другое: добрые люди населяли Ежополь, и эту свою доброту они держали крепко, в кулачке.

Поскольку знали точно: истинная доброта – как неразменный пятак: потерять не потеряешь, а другому отдать, по слабости души, всегда есть риск.

И лучше уж – не искушать судьбу. Тем более что искушать ее приходится повсюду, постоянно.

Вот так в Ежополе и жили.

В городе Ежополе воровали не по-столичному, с размахом, но – с собачьей хваткой.

Что есть – того не было никогда, даже в юбилеи.