Золушка и Мафиози

Я качаю головой из стороны в сторону, закатывая глаза. Воды. Мне нужна вода, чтобы смыть с себя эти безумные мысли перед началом работы. Я пересекаю комнату с открытой планировкой, пока не оказываюсь на другой стороне.

Лист бумаги, сложенный на белой каменной столешнице, заставляет меня сузить глаза, когда я читаю свое имя, написанное на нем торопливым, почти небрежным, но очень красивым почерком.

Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что бы это ни было.

Разве ты не жаловалась, что не можете найти его? А теперь держись! Говорит в моей голове шаловливый голосок, когда я беру записку и открываю ее.

Ты свободна. Наслаждайся своим трауром.

— T. —

Я открываю рот, несколько раз моргая. Наслаждаться трауром? Это какая-то шутка? Я облизываю губы и качаю головой из стороны в сторону.

Проклятье! Но знаете что? Мама так хочет, чтобы я была послушной, что я, пожалуй, начну сегодня.

Я сворачиваю записку и засовываю ее в карман брюк, повторяя свой путь к раздевалке для персонала. Избавившись от формы, я покидаю дом ни с чем, оставив сумку в шкафу, чтобы забрать ее позже. Я даже не прощаюсь с Луиджией. Если завтра она захочет пожаловаться, записка послужит доказательством. По крайней мере, дьявол оказал мне услугу, написав ее собственной рукой.

Как только я удаляюсь от дома на достаточное расстояние, чтобы остаться в одиночестве, я прекращаю прогулку. Я не хочу возвращаться домой. Последние несколько недель Марсело монополизировал мое свободное время, и, уворачиваясь от его глупых рук и притворяясь, что мне интересно то, что он говорит, я едва могла дышать.

Я даже не могла после работы пройтись по деревне и повидаться с людьми. Этот мерзавец дал мне список правил, которым я должна следовать до свадьбы, и пребывание в заточении, когда я не работаю, было одним из них. Кроме того, в голове постоянно всплывает сегодняшний спор с мамой, ее предложения и обвинения повторяются как по маслу. Все, что мне нужно, это вернуться на место преступления.

Я решаю пройтись пешком. Деревня большая, я могу часами бродить по ней, не проходя дважды одно и то же место.

Да, прогулка до тех пор, пока мой разум не забудет о проблемах или тело не потеряет сознание от усталости, кажется хорошим планом.

* * *

Ходьба не помогает. Если слишком пустые улицы и приносили какую-то пользу, то только для того, чтобы разбросать по ним мои мысли, а теперь они выросли и идут бок о бок со мной, борясь за равное пространство. От тротуаров до разноцветных домов с арочными окнами, каждый сантиметр моих ног напоминает мне о моих проблемах. И это не привилегия деревни.

Я шла сюда, спасаясь от виноградных лоз, конюшен, и еще много чего.

Но здесь просто невозможно все забыть.

Я скучаю по сбору винограда! Во время сбора урожая, в любое время, улицы Кантины полны временных рабочих и их семей, которые приходят и уходят. Если бы так было сегодня, я могла бы наслаждаться тишиной, не делая ее оглушительной.

Слева от меня открывается дверь, и в нее входит мальчик лет трех, прижавшись к маме, которая стоит прямо за ним. Женщина в цветистом платье и платке пристегивает к телу младенца, а в другой руке держит девочку, едва ли больше мальчика в коротких штанишках. За ними идет мужчина. Он запирает дверь дома, когда все уже вышли на улицу. Дети улыбаются, а мужчина не выглядит влюбленным дураком, но он целует в лоб жену и играет с беретом сына, после чего они расходятся в разные стороны, не замечая моего любопытного взгляда.

Я стою посреди тротуара и смотрю им вслед, пока они не исчезают за углом. Это прекрасная картина. Они выглядят так, как я представляю себе настоящую семью. Я никогда не знала, что это такое. Мои родители никогда не смотрели на меня так. И если Санта бросил меня, я никогда не узнаю, потому что, если я могу судить, у меня никогда не будет детей. Возможно, это убьет меня.

В нашем мире бесплодные женщины считаются отбросами, но я не думаю, что у меня останется много воли к жизни, чтобы оплакивать ее.

* * *

Думаю, мне нужны канноли. При мысли о коробке, полной их, у меня слюнки текут, и не просто канноли, а те, что продаются в маленьком магазинчике к югу от дороги в центр, за стенами Кантины. Я облизываю губы, чувствуя, как воображаемый запах заполняет мой нос. Кто-то однажды сказал мне, что еда — это объятия. Санта знает, как сильно я нуждаюсь в них сейчас.

Я сажусь на траву и кладу коробку с канноли на колени. Холодный воздух и захватывающий вид — более чем достойное вознаграждение за жжение в ногах. Давно я здесь не была.

Джинсы не идеальны для похода, даже короткого, но, по крайней мере, на мне кроссовки. Я думаю о том, чтобы сорвать их и ступить прямо на землю, но решаю остаться в таком виде.

Синее море под склоном кажется бесконечным. Я нахожусь достаточно далеко от края, чтобы не рисковать упасть, и все же физические усилия, которые я приложила, чтобы добраться сюда, не единственная причина, по которой мое сердце бешено колотится.