Золушка и Мафиози

Он снова облизывает мое ухо, обводит челюсть, пока не добирается до шеи, а его руки с горечью медленно движутся по животу, талии и бедрам, никогда не доходя до того места, где он нужен мне больше, чем когда-либо в жизни.

— Чего ты хочешь, принцесса?

Повторяющийся вопрос гулко отдается по моей коже, но не находит ни одного волоска, который можно было бы ущипнуть, потому что близость Тициано, его тепло, его дразнилки уже ущипнули их все. Я хнычу, и он кусает меня за шею, прижимая к теплой выпуклости на моей спине.

Внезапно мне становится противно от того, что на мне все еще трусики, что между нами все еще есть какая-то преграда. Мои бедра без моего приказа подрагивают, трутся об его эрекцию, упирающуюся мне в спину, но этого недостаточно, почти недостаточно. Тем более что Тициано крепко держит их, заставляя прекратить движение.

Он играет ногтями на моем бедре, царапая вниз и вверх, приближаясь к краю ткани, на моих бедрах, но вскоре отстраняется. Когда Тициано опускается на колени и ползет по матрасу, устраиваясь между моих ног, я едва не плачу от облегчения.

Мускулистое тело в полном моем распоряжении, твердый член, дразнящий мои желания, и даже надменная улыбка на губах мужа — все это заставляет меня чувствовать себя на шаг ближе к краху.

Мой взгляд падает на эрекцию, находящуюся так близко к моему центру. Желание попробовать его на вкус наполняет мой рот водой. Тициано огромен, и здравомыслящая часть меня понимает, что я должна беспокоиться об этом, но все остальное просто сводит меня с ума, представляя, как все это заполняет меня в том месте, где я чувствую себя отчаянно пустой в данный момент.

Тициано целует мою ногу, и из моего горла вырывается тихий стон. Медленно и дразняще он проводит влажными губами по каждому из моих изгибающихся пальчиков. Его все вполне устраивает, и его губы тянутся вверх, оставляя по пути влажный огненный след. Я извиваюсь на простынях, приподнимая бедра, и от этого лишь шире становится гнусная ухмылка на великолепном лице Тициано, которое мне так хочется разбить.

Мучить меня его забавляет. За последние несколько месяцев я встречала много лиц этого человека, но это — первое: терпеливое, целеустремленное, решительное. У Тициано есть цель, и у меня такое чувство, что мир может закончиться, а он все равно не остановится, и если бы во мне еще оставалась хоть капля ярости, я бы не смогла остановиться. Я бы, наверное, убежала, но все, что потребовалось, это несколько поцелуев, прикосновений и дыханий на моей коже, чтобы все что у меня осталось, это потребность в его прикосновениях.

Его губы продолжают дразнить меня, и когда они достигают задней части моего колена, Тициано лижет его. Я закрываю глаза и бесстыдно стону, чувствуя, как напрягается каждый мускул моего тела, словно кожа натянута слишком туго. Как это возможно, что я испытываю такое абсурдное возбуждение?

— Ты узнала, чего хочешь, принцесса? — Спрашивает он мягко, почти лаская воздух.

Я не могу ответить, я слишком потеряна в ощущениях.

Запах мяты и табака, желтоватый свет в комнате, звук дыхания Тициано и мои собственные стоны — все слишком сильно. Давление в нижней части живота, кажется, способно разорвать меня пополам, если его не ослабить в ближайшие несколько секунд.

— Облегчение, — торопливо отвечаю я. — Мне нужно облегчение.

Тициано смеется, но склоняется над моим телом: одна рука вытянута рядом с моей головой, другая жадно обхватывает мое бедро, как я и хотела.

— То, что тебе нужно, куколка, — говорит он, прижимаясь своими губами к моим. Мой язык без моей команды покидает рот, жаждая снова ощутить его вкус, но Тициано откидывает голову назад совсем чуть-чуть, чтобы оказаться вне моей досягаемости. — Кончить. Но я принимаю облегчение за ответ.

Любые его слова после этого заглушаются стоном, вырывающимся из моего горла, когда Тициано переворачивается, его бедра оказываются между моих ног, его твердый член трется о мои трусики, заставляя кружевную ткань прогибаться между моими складками под давлением. Все мысли, которые еще оставались в моей голове, испаряются, и все, что остается, это удовольствие, проходящее по моему телу от конца до конца, но все еще недостаточное.

Я провожу руками по рукам Тициано, скольжу ладонями по его плечам, потом по шее, пальцами по крепкой спине, выгибая спину, стремясь к его рту, и он позволяет мне дотянуться до него. Мой язык проникает в него с отчаянием и потребностью. Мне нужен его вкус так же, как воздух. Даже больше. Намного больше.

От движений Тициано между моих ног кровь словно закипает, внутри меня словно надувается воздушный шар, давление растет и растет с каждым его движением, и я знаю, просто знаю, что между трением о мой клитор и его языком у меня во рту я действительно взорвусь, в любой момент.

Рука на моем бедре сжимает его, гарантируя, что я обхватываю каждый толчок, даже когда мои мышцы начинают дрожать, а горло издает крики, которые поглощаются поцелуем Тициано.