Золушка и Мафиози

— Я не говорю тебе делать то, чего ты так боишься или не хочешь, просто позволь себе использовать свою веру. Поговори со Святой. Я могу выслушать тебя, когда тебе это понадобится, но только она и Бог могут дать тебе ответы, которые ты ищешь.

Я опускаю голову, делая глубокий вдох.

— Вы сказали, что не собираетесь давать мне советы сегодня, отец.

— Это ты пришла навестить меня.

— И вы сказали, что скучали по мне, — я поворачиваюсь к нему, обвиняюще сузив глаза.

— И я скучал.

Отец Армандо обнимает меня, и несколько минут я просто наслаждаюсь его твердым присутствием, которое было в моей жизни столько, сколько я себя помню. Религия — важная опора нашей общины, но благодаря человеку, который рядом со мной, для меня она часто была не только этим, но и безопасной гаванью.

— Я тоже скучала по вам, отец. Простите, что я пропадала, дела…

— Я понимаю, дитя мое. Я понимаю, — перебивает он меня.

— Спасибо, отец.

— Не за что. Ты знаешь это.

— Ладно. — Я встаю с его плеча. — А как вы? Как идут дела? Что нового? Приход в чем-нибудь нуждается? Я теперь вроде как супер-сильная.

Отец Армандо откидывает голову назад, смеясь. Редкие волосы по бокам его головы колышутся от этого движения, и я тоже начинаю смеяться.

Он информирует меня о церковных событиях и рассказывает о новом проекте, который он хочет реализовать в приходе в следующем году, ориентированном на детей, которые приезжают с семьями, работающими на уборке урожая.

Я слушаю его и говорю, что, по-моему, Габриэлле этот проект очень понравится. Она придет в восторг. Моя подруга не религиозна, но я думаю, что она будет в восторге от идеи помогать детям.

После обеда я провожу время в церкви, разговариваю с отцом Армандо, а затем помогаю ему навести порядок в ризнице. Это хорошо. На несколько часов в моей голове затихает суматоха, и когда я пересекаю церковный проход, чтобы уйти, я улыбаюсь.

По крайней мере, до тех пор, пока не сталкиваюсь с мамой, проходящей через ворота на тротуар. Лицо у нее красное, как будто она бежала сюда всю дорогу.

— О, хорошо! Ты все еще здесь. — Говорит она, задыхаясь. — Луиджия не хотела меня отпускать, представляешь? Мне пришлось ждать, пока закончится моя смена. Я боялась, что не успею до твоего ухода. Пойдем, пойдем, — говорит она, обхватывая мою руку. — Нам нужно о многом поговорить.

Она начинает идти, практически затаскивая меня обратно в церковь, но я делаю всего несколько шагов, прежде чем упираюсь ногами в землю.

— Рафаэла! — возмущается она, едва не споткнувшись.

— Я не собираюсь возвращаться внутрь, — предупреждаю я. — Я ухожу.

— Что значит уходишь? — Возмущенно спрашивает она, словно это дерзость с моей стороны — так отмахнуться от нее. — Я уже несколько недель хочу поговорить с тобой, но твой телефон сразу же переключается на голосовую почту. Полагаю, они сменили твой номер в целях безопасности? А Луиджия просто не передает мои просьбы навестить тебя и не позволяет мне навестить тебя. Где такое видано, чтобы мать не могла навестить собственную дочь? Нам нужно поговорить о том, когда я смогу перестать работать на кухне. Ты, должно быть, уже спросила Тициано, но приказ еще не дошел до Луиджии, я спрашиваю каждый день…

Я высвобождаюсь из ее руки и закрываю глаза, делая глубокий вдох, но мама настолько погружена в свои грезы, что, кажется, даже не замечает этого.

— Мама! — Восклицаю я, и только тогда она замолкает. — Мой номер не изменился, и Луиджия передала твою просьбу о визите. Это я не ответила.

— Что ты имеешь в виду?

Она моргает, и когда до нее доходит, что именно означают мои слова, ее лицо краснеет совсем по другой причине.

— Ты маленькая неблагодарная сучка!

— Осторожнее, — предупреждаю я сквозь зубы. — Мой муж не склонен проявлять особую милость к людям, которые меня обижают.

Глаза матери расширяются, и она делает несколько шагов назад.

— Ты мне угрожаешь?

— Я предупреждаю тебя, — поправляю я.

— Как ты смеешь… Как ты смеешь?

— А что я посмела, мама? Отказалась видеться или разговаривать с женщиной, которая всегда относилась ко мне как к товару? Которая видела, как ее муж обещал отдать меня замуж за мужчин в три раза старше меня и молчала? Которая велела мне молчать и ждать, пока все закончится, пока наряжала меня невестой для человека, известного торговлей женщинами?

— Но я… Я…

— Мне не нужны твои оправдания, если ты собираешься их придумывать. Я даже не хочу тебя видеть, мама. Может быть, через какое-то время, но точно не сейчас.

Она смотрит на меня в недоумении, несколько раз моргает глазами, словно таким образом может изменить реальность. Не может. Я пыталась, каждый раз, когда они с отцом обещали меня жениху еще более отвратительному, чем предыдущий.

— Хорошего дня.

Это все, что я говорю, прежде чем повернуться и уйти, оставив ее позади.

47

ТИЦИАНО КАТАНЕО

— Мы начали захватывать город с севера и распространяем новость о том, что отныне Лас-Вегас — владения Ла Санты. У нас пока не было никаких конфликтов, но Беллучи делают то же самое, что и мы, только с юга. Это всего лишь вопрос времени, когда надвигающаяся война перестанет быть холодной.