Золушки из трактира на площади

Хлопнула задняя дверь. С лестницы донесся топоток. Матушка успела заметить черную косу, мелькнувшую в дверях: в университете оборотней обязали носить единообразные прически, которые не отвлекали от занятий. Кликнув Ровенну встать у плиты, она поднялась в комнату Веся.

Оборотень, морщась и шипя, смывал кровь с разодранного в клочья уха. Ахнув, она бросилась к нему, взяла кусок полотна, крепко зажала на ране. Весь бросил на нее извиняющийся взгляд и пожал плечами, будто показывая, что сказать ему нечего.

– Кто это тебя так? – поинтересовалась Бруни.

Мальчишка невольно оскалил зубы.

– Есть у нас в группе один такой… Из богатеньких… Закас Зинур из Рыжих сонь.

– Из Рыжих сонь? – не сдержала улыбки Матушка. – Это из белок, что ли?

Весь засмеялся, несмотря на боль.

– Ну ты, Бруни, скажешь тоже – из белок!

– Подержи полотнище… У меня где-то целительный свиток был!

Оборотень поморщился.

– Не надо мне! Он же денег, небось, стоит! Само пройдет, вот увидишь. Через пару дней буду как новенький.

– Шрамы останутся! – сожалела Матушка.

– Настоящих мужчин шрамы украшают! – раздалось с порога.

Лихай Торхаш появился в комнате, подошел ближе, отогнул полотно от уха Веся. Кровь уже не текла – сочилась сукровицей. Из-за этого вся правая половина головы мальчишки покрылась засыхающей кровяной коркой.

– Завтра оба будете наказаны, – возвращая полотно на место, сказал он. – Наказания у нас в университете очень простые и полезные для здоровья и чувства собственного достоинства: мытье туалетов, уборка конюшен, чистка мусоропроводов и воздуходувов. Последнее людям редко поручают, для этого нужна животная ловкость, которой у них нет. Из-за чего вы сцепились?

Весь, надувшись, смотрел в сторону и молчал.

– Не сдаешь товарища? – усмехнулся полковник. – Похвально! Беги на кухню, там сестричкам помощь нужна. Только сначала голову помой. На заднем дворе я видел бочку с водой, вроде не замерзла еще…

– Она же сырая! – испугалась Матушка. – Нельзя рану такой!

В глазах Лихо загорелись насмешливые огоньки.

– А ничего, что мы иногда из лужи лакаем? – поинтересовался он.

Мальчишка, фыркнув, рванул из комнаты.

– К чему вы его приучаете? – покачала головой Бруни.

Торхаш пожал плечами.

– Вообще-то я зашел спросить, как ты себя чувствуешь после недавних событий, – перевел он разговор. – Рана зажила?

Матушка покраснела. Она уже и забыла, что Лихай видел ее в разорванном платье.

– Слава Индари, целитель попался хороший! – ответила она. – Но зачем вы были так жестоки, Лихай?

Второй раз выговорить его имя оказалось легче.

Торхаш сел и положил на спинку стула руки, а на них – подбородок.

– А ты, маленькая хозяйка, предпочла бы, чтобы я отпустил его с миром? – негромко спросил он.

В его голосе послышались нотки ярости.

– Подобных ему надо уничтожать, – продолжал оборотень, – убивать, как бешеных лисиц.

– Но вы сделали его калекой на всю жизнь! – воскликнула Бруни.

– Конечно! – собеседник спокойно улыбнулся. – С таким увечьем он не сможет быстро двигаться, а значит, воровать или заниматься разбоем. Пусть учится милосердию у людей, которые будут кидать ему монетки в чашку для податей.

Он резко поднялся и в мгновение ока оказался рядом с Матушкой. Она так и не поняла, как ему удалось переместиться с такой скоростью.

– Накормишь ужином меня и моих друзей? – спросил как ни в чем не бывало Торхаш.

– С вами очень… непросто разговаривать, – заметила она, направляясь к лестнице.

– Я не разговариваю о том, о чем не хочу, – следуя за ней, сообщил Лихо.

За одним из столиков в глубине зала обнаружились двое гвардейцев в синих мундирах, светловолосый оборотень в гражданской одежде и широкоплечий мужчина, неуловимо похожий на Кая. Сердце Бруни екнуло и сорвалось в галоп, но нет, это был не Кай. Когда она подошла принять заказ – Ровенна, ясное дело, куда-то слиняла, – незнакомец поднял на нее темные, почти черные, глаза и вежливо улыбнулся. Пожалуй, на любимого он походил только фигурой. Лицом же – загорелым до смуглоты, тонким, скуластым и слегка небритым – нисколько его не напоминал. На его руках не было украшений – ни браслетов, ни перстней, но в посадке головы, в осанке, в неторопливых точных движениях человек знающий уловил бы признаки и родовитости, и благородства. Этот гость мог бы поспорить с Красным Лихо на то, кто из них одержит верх в честном бою.

Матушка растерянно оглянулась на полковника. В трактир чрезвычайно редко заходили знатные гости, а уж такая разнородная компания и вовсе оказалась здесь впервые.

– Мы с Дикраем съели бы по куску мяса с брусникой, – посмеиваясь, сообщил тот и сел за стол, – с кровью, если помнишь. А благородные господа пускай сами выбирают, чего желают откушать.

Благородные господа, переглянувшись, единогласно заказали жаркое из свинины, запах которого, проникая из кухни в зал, вызывал обильное слюноотделение.