Зомбосвят

Сегодня в пути Павел и Костя рассказали ей о крепости. Вика была удивлена наличием такого крупного поселения. Еще больше ее удивило то обстоятельство, что в Цитадели царил железный порядок, а не ожидаемая анархия. На что Павел сообщил ей, что тамошний порядок больше смахивает на диктатуру со всеми ее милыми проявлениями. Так же имеется и диктатор, человек свирепой наружности и зверского нрава, внушающий всем обитателям Цитадели настолько лютый ужас, что те внимают каждому его слову и даже не помышляют о том, чтобы воспротивиться княжеской воле.

— Кормили так себе, — ответил ей Павел.

— Плохо кормили, — поправил его Костя. — И работать заставляли. Много работать.

— Если там было так плохо, почему вы не сбежали из этой Цитадели?

— Я и сам задаюсь этим вопросом, — признался Костя.

— Ну, на самом деле, там были и свои плюсы, — неуверенно произнес Павел. — Хотя бы безопасность.

— Да не стоила она того, — проворчал Костя, добив свою порцию, и активно нацелившись на добавку. — Наобещали с три короба, а сами отправили раствор месить. Не нужна нам эта Цитадель с ее средневековыми порядками. Вот покончим с мертвецами, и заживем, как люди.

— Она, жизнь эта, сама-то не наладится, — счел нужным напомнить Павел. — Работать все равно придется, и много работать.

— На себя я работать готов, — заверил его Костя. — А на чужого дядю пусть другие вкалывают. Многое мы поимели с того, что горбатились в Цитадели? Только невкусную еду да койку в общаге. Такого будущего, когда я работаю, а тушенку жрут другие, мне и даром не надо. Черт, пойду, еще кашки зачерпну. Вам взять добавки?

Вика отказалась, а Павел вручил другу свою миску, попросив уронить туда половник-другой кушанья.

Оставшись наедине с девушкой, Павел спросил у нее:

— Ты как? Не сильно горюешь из-за Олега?

Вика пожала плечами.

— Да я уже к этому привыкла. Грустно, конечно, что твоих друзей то и дело съедают, но иначе ведь нельзя. Чтобы добыть мощи, приходится рисковать. Надеюсь, оно того стоило.

— Я тоже, — вздохнул Павел.

В этот момент он заметил Ивана, направляющегося к их компании, и внутренне напрягся. Павел встревожился, как бы этот обладатель смешного лица не принялся предъявлять им за смерть Олега. В себе-то Павел был уверен — он, до известного предела, умел держать себя в руках. Но вот друг Костя, как раз возвратившийся обратно с полными тарелками каши, являлся парнем вспыльчивым, и мог сгоряча послать Ивана в турне по эрогенным зонам, а то и полезть на него с кулаками. Обострять отношения с новыми соратниками Павлу не хотелось. Времена нынче были скверные, народ весь на нервах. Слово за слово, глядишь, а уже кого-то замочили. Поэтому он решил действовать на опережение. Не дожидаясь, пока Иван подойдет к их компании, он сам шагнул ему навстречу и спросил:

— Что-то случилось?

И сразу же понял, что ошибся в своих предположениях. Иван явился сюда вовсе не за тем, чтобы предъявлять им какие-то претензии.

— Извини, что отрываю от заслуженного отдыха, — смущенно произнес Иван. — Но вас хотел бы видеть отец Серафим.

— Кого это, нас? — напрягся Павел.

— Тебя и твоего друга.

Не одно, так другое. Неужели духовный лидер будет лично винить их в гибели крестоносца? Он, правда, не выразил по сему поводу большого огорчения, более того, проявил прямо-таки наплевательское отношение к понесенной утрате. Но, может быть, он просто стеснялся выражать свою скорбь на людях, а вот в интимной обстановке поведет себя иначе? Павлу трудно было представить себе отца Серафима в гневе, но он ведь, по сути, ничего не знал об этом человеке. Сейчас как войдут к нему в автобус, а он как начнет орать и ногами топать….

Павел поморщился, но делать было нечего. Нельзя же просто взять и не пойти.

— Погнали, — обратился он к Косте, который как раз шел на рекорд по поеданию пшенной каши с тушенкой.

— Куда это? — удивился тот с набитым ртом.

— Шеф зовет на ковер.

— Нас? Что, опять начнут наезжать из-за Олега? Сказали же — мы не при делах. Он сам виноват, что не смотрел по сторонам. А мы….

— Да никто вас ни в чем не винит, — раздраженно произнес Иван. — Дело совсем не в этом.

— А в чем же оно? — не унимался Костя, не желавший выпускать из рук тарелку с кашей. Он все никак не мог отъесться за проведенное в Цитадели время.

Иван замялся, не желая говорить при всех.

— Вам отец Серафим сам все объяснит, — ответил он уклончиво.

— Ну, что с вами будешь делать? — проворчал Костя, ставя тарелку на землю. — Пожрать, и то не даете. Опять нашли крайних. Что в Цитадели, что тут.

Он покосился на Павла и сказал:

— Неправильно мы себя с людьми держим, вот все и норовят нам на шею сесть. Надо брать пример с князя Цента. На того как сядешь, так и слезешь… прямиком в могилу. Да ладно сядешь. К такому только с седлом подойдешь, уже останешься калекой. Одно слово — эпический человечище.

Вика поднялась на ноги, собравшись идти вместе с ними, но Иван остановил ее.

— Ты останься. Он звал только их двоих.