Зона молчания

Грунт немного повозился с замком красивой оружейки, широкая дверца была искусно сделана из кованых завитых прутов, с мелким деталями, которые я не мог рассмотреть в полумраке. В животе заурчало, и я полез в рюкзак достать пару банок тушёнки и свежую лепёшку из «Приюта». Отец поставил на стол три алюминиевых кружки, по виду, времён Второй мировой войны, и ловко плеснул на дно каждой. Грунт сел за стол и положил ключи ближе к хозяину.

– Что это? – спросил он, принюхиваясь.

– Настоящий самогон, старый, нефильтрованный. Ему уже 30 лет!

– Ого! – удивился мой товарищ. – За четыре месяца, проведённых здесь, я видел только настойку, да изредка водку.

Я немного отодвинул от себя кружку и сказал:

– Ребята, вы пейте, а я, наверное, воздержусь.

Мужики неодобрительно посмотрели на меня, и Отец сказал:

– Нет смысла сейчас проявлять щепетильность. Не факт, что ты протянешь здесь ещё хоть неделю-другую. Выпей – поможет от головы!

Я согласился с его доводами. Мы звякнули кружками, и молча их опрокинули. Насыщенная огненная смесь перехватила мне дыхание, и я закашлялся. Вкус был необычный и незнакомый. Даже захотел попробовать ещё.

– Хорошего понемногу! – изрёк наш гостеприимный хозяин и закупорил бутылку.

– Такого самогона в радиусе 100 миль не найдёшь, его ещё мои родители заготовили.

Совпадение это или нет, но боль в затылке стала утихать, а лёгкое опьянение приятно расслабило.

Мы посидели ещё немного в молчании, потом Отец вспомнил мой вопрос.

– Ты про вчерашнее нападение?

– Да не только, – добавил Грунт.

– А что ещё случилось? – осведомился седой.

– Везунчик притащил за собой тёмную тварь, похожую на пуму, но здоровую и намного быстрее. И едва не стал её обедом.

– Видно, точно везунчик, – глядя на меня, сказал отец. – Слышал я о такой, от тех, кто приходил из глубины Зоны, только в контексте трупов, – закончил он, внимательно меня разглядывая.

– То, что ночью напало на «Приют», было и у меня, поэтому я и спрашивал. Такое тут случается, хоть и нечасто. Поэтому у меня стальные листы на стенах… – он немного помедлил. – Я расскажу вам, что знаю об этом, хотя это не принято… Но вам, искателям, я не конкурент, – он похлопал себя по карманам, и спросил: – Есть сигаретка?

Мы отрицательно покачали головами. Хотя сама идея казалась мне очень актуальной. За последние годы количество курящих значительно уменьшилось и теперь не превышало 20% населения, а цена сигареты поднялась до 15–20 руб. за штуку, поэтому покурить удавалось далеко не всегда. Посмотрев на нашу реакцию, он что-то вспомнил, встал, поковырялся в тёмном углу, и прикурил от горящий свечи самодельную «сишку». Вернувшись за стол, Отец очень глубоко затянулся и медленно выпустил большое облако дыма. Воздух в помещении немедленно заполнил кисловатый запах травы.

– Надеюсь, вы не против? Когда нет сигарет, иногда затягиваюсь этим, помогает от одиночества…

Я уселся поудобнее, Грунт уже доедал остатки тушёнки, и мы были готовы внимательно слушать.

– По этому поводу информации не так уж и много… Сам я в глубь Зоны не хожу, но ко мне приходят оттуда. Чаще – это курьеры и проводники, и очень редко – суровые молчаливые ребята. И вообще… Эта зона что-то делает с людьми. Я уже понял, что чем дольше люди находятся в центре, тем менее они разговорчивы. Здесь уже больше года, правда, за собой я этого пока не заметил. Эту землянку я нашёл полуразрушенной, и кузнечные инструменты в основном присутствовали. Сюда меня привели проводники и сказали, что я им нужен. Нужно быть дураком, чтобы не понять, что я стал кому-то заменой. Три года назад я жил в посёлке Передовой, это километрах в шести севернее. Первое время проявления Шторма были не такими мощным, власти нам сообщили о сильной активности геологического разлома и всех жителей отселили в Толстовск. Я работал в кузнечном цеху, и, естественно, в городе работы для меня не оказалось. Больше года я работал таксистом, возил людей на своей «уставшей» «Весте». А потом на меня вышли курьеры. Показали, сколько можно тут заработать и обещали безопасность. Ну, вещь это, как вы поняли, достаточно относительная. Раз в несколько дней ребята с севера приносят холодное оружие на ремонт, и просят выковать что-то ещё, как будто подбирают что-то более эффективное. По характеру повреждений, похоже, что они рубят им камни. Судя по тому, что заказывают в основном короткое оружие, используют они его в закрытых помещениях или в тоннелях. О тоннелях местным жителям хорошо известно, неизвестно только, где входы, ведь последние засыпаны были ещё после Великой отечественной войны.

Отец сделал глубокую затяжку, задержал дыхание и удовлетворённо выпустил дым. Потом продолжил: