Зона Посещения. Гайки, деньги и пила

– Так это, – промычал дозорный, пошарив вокруг меня лучом фонаря, – нет тут никакого провода. Не раскладывал он сегодня эту свою фигню.

– Ну-ка отвали, дай гляну, – из сумрака вынырнул Чичероне, – кажется, я знаю, что с ним.

Старый бродяга подбежал и обхватил руками мою голову. Его пальцы отчаянно пытались нащупать что-то под моим скальпом, на висках, на затылке, даже за ушами. Но мне от этого легче никак не становилось. Через какое-то время к нам подошел Замполит с двумя бойцами и с интересом стал наблюдать за манипуляциями Чичероне.

– Что это с ним такое?

– Припадок, – не оборачиваясь, ответил бродяга. – Видел я уже такое. Это ему от одной аномалии крепко досталось, вот теперь его и крутят по ночам судороги. Нужно несколько точек на его голове размять – попустит.

– Ага, ясно, – кивнул Васька и поплелся досматривать сны.

– Хватит глазеть, – рявкнул Чичероне на проснувшихся зевак, – нет тут ничего интересного, я сам разберусь.

Нехотя бродяги расползлись по своим спальникам, а старый сталкер продолжил свои манипуляции, но теперь он уже водил руками над моей головой, вообще не прикасаясь к ней, словно ловил в воздухе тонкую невидимую паутину. Затуманенный взгляд Чичероне смотрел куда-то сквозь меня; казалось, что делает он свое странное дело в буквальном смысле на ощупь. Сейчас руки были и его глазами, и инструментами.

Боль отступила резко, будто тумблер в сети нервных волокон щелкнул и отключил ее. Мое тело обмякло и плюхнулось на спальник, но Чичероне продолжал плести надо мной пальцами, выделывая свои загадочные пассы. Я лежал и млел от наступившего расслабления. Какое-то время мне не хотелось отвлекать целителя своими вопросами. Если он что-то делал, значит, так было нужно. Но уже через минут пять я не выдержал.

– Что ты там еще колдуешь? – тихо спросил я, чтобы не тревожить спящих. – Припадок-то уже прошел.

– Вижу, что прошел, – напряженно буркнул тот, – план минимум давно выполнен. Теперь пытаюсь тут одну гадость отловить-нащупать. Вот черт… – Чичероне всплеснул руками, сплюнул от досады и навел резкость в глазах. – Ушла, паскуда. Ну и ладно. Жить будешь.

– Кто ушел? – вскочил я. – Рассказывай давай, что ты там наделал?

– Да так, ничего… – отмахнулся бродяга, а потом кивнул в сторону костра и спросил: – Кофейка ночного замутишь мне?

– Сделаю, конечно, – кивнул я.

– Ну, тогда подползай к костру, расскажу, что понял.

– А кофе тебе сон не перебьет?

– Нет, я уже сегодня не засну, а вот тебе надо еще хоть часок покемарить. Ну, проверить, как терапия сработала.

– Понял…

Я пчелкой прошуршал по кармашкам рюкзака и прытко метнулся к потрескивающему костру, держа в руках турочку, флягу с водой и пакет молотых зерен. Здесь я сдвинул камни над огнем и зарядил порцию кофейка. И пока на мерцающих углях поспевал напиток, принялся тихонечко расспрашивать Чичероне.

– Ну, что я могу сказать, – бродяга почесал затылок, – это не точная наука, гарантий и справок с печатью я тебе не дам, но кое-что расскажу. Как мне видится, в твоей голове сидят две личности. Одна – прежний ты, а вторая – ты сегодняшний. Отчего произошло разделение – не знаю. Возможно, это защитная реакция организма. Что-то там у тебя в прошлом случилось такое, что лучше тебе этого и не знать. Поэтому советую хорошенько подумать, прежде чем предпринимать попытки восстановить память. Эта тропинка может привести тебя в преисподнюю.

– Если это защитная реакция от боли, – поразмыслив, вставил я, – то ни хрена она не работает.

– Боль физическая, Бурый, на самом деле ерунда в сравнении с болью душевной. Это разделение должно спасать тебя не от болезненных припадков, а от информации, которую твоя душа, твой разум не в состоянии принять без критического разрушения личности. Вот и сработал такой механизм защиты.

– Ну ладно, пусть это будет информация, но ведь я ее, эту информацию, вижу в своих снах-воспоминаниях. Какая же тогда это защита?

– Ой, я не знаю, – Чичероне поморщился, – человеческий разум – дремучий лес. Может быть, там есть еще что-то совсем ужасное, чего ты в своих снах пока еще не видел.

– О-о, дружище, – я покачал головой и снял с огня кофе, – поверь мне на слово, ужаснее того, что я уже видел, быть ничего не может. – Я вылил содержимое турки в кружку и кинул туда пару кубиков рафинада. – Но лучше скажи, ты точно мне боли убрал? И что ты там не смог отловить? Что убежало?