Зона притяжения

Я ухватился за его крепкую руку и секунду спустя уже был внутри.

— Прощайте Олег! По…. — слова Хоменко заглушил гул двигателя.

Прежде чем люк захлопнулся, я успел помахать ему рукой. Я был благодарен этому человеку, но понимал, что мы едва ли когда-нибудь свидимся.

— Прощайте, Сергей Иванович, — прошептал я, наблюдая за тем, как уносится из-под ног земля. Фигурки людей стали совсем маленькие, а дома как игрушечные. Мы вновь победили ненавистное притяжение — оторвались от поверхности. Вопрос, на долго ли?

Вертолет был забит до отказа, раненых расположили на лучших местах, дети сидели, где только можно. Было душно, словно в парилке, дети кричали, плакали, толкались, раненые охали и стонали. Словом, форменная психушка!

Мне пришлось занять место на полу прямо напротив люка. Едва я сел, как ко мне пристроилась маленькая девочка.

— Дяденька, а когда заберут мою маму? — спросила обладательница двух светлых косичек.

— Следующим вертолетом, — нашелся я. — Скажи, здесь есть кто-нибудь взрослый?

— Тетя Ира, она медсестра.

— А где она?

— Там, лечит раненых дяденек! — девочка указала в другой конец салона, где какая-то женщина пыталась утихомирить детей, чтобы они не беспокоили раненых.

— А когда будет новый вертолет?

— Скоро, очень скоро, — сорвал я, и, закрыв глаза, прислонился к горячему металлу люка.

Чувство голода уже не так сильно беспокоило меня, а боль в области желудка стала едва заметной, однако я с удовольствием слопал бы еще что-нибудь питательное. Того пайка, что дал мне Хоменко, явно не хватило, чтобы полностью восстановиться…

Восстановиться!

Ведь я бессмертен!

Бред…

Самое хреновое, что мне придется как-то объяснять это спецам Агентства, когда я доберусь. Объяснять придется очень многое, а у меня кроме голословных утверждений ничего нет. Но это все потом. Сейчас необходимо расслабиться и ни о чем не думать. Пусть вертушка вывезет меня из этого ада, а там будь что будет.

Если все будет хорошо. Если…

Меня кто-то толкнул в плечо. Я открыл глаза и обнаружил над собой ту самую медсестру — молодую женщину с посиневшим от усталости лицом.

— Ты ранен? — спросила она, указав на мою испачканную кровью форму.

— Нет, — мотнул головой я.

— Тогда почему ты здесь? Вертолет и так перегружен?!

— Я не ранен, я хуже — мертв!

Женщина покрутила пальцем у виска.

— Теперь я вижу, ты в правду ранен, только в голову! — сказала она и направилась к кабине, наверное, выяснить что-то у экипажа.

Я посмотрел на девочку, которая тихо хныкала у меня под боком:

— Мама, мамочка, мама…

Я погладил несчастного ребенка по голове, и не в силах больше наблюдать это зрелище закрыл глаза.

Эх, если бы я не нажал красную кнопку! Эх, если бы!

То ее нажал бы кто-нибудь другой! Виноват не ты! Виноват проклятый Рымкевич со своим гребанным спутником! Девочка плачет из-за его чертовых выдумок! — сказал внутренний голос. — Прекрати обвинять себя! Ты тоже жертва, как и эта маленькая девочка!

Стоило мне расслабиться, как за боротом раздался грохот. Я глянул в иллюминатор и успел заметить как объятый пламенем боевой вертолет сопровождения, беспорядочно кувыркаясь, падал вниз.

— Черт, это карма! — успел подумать я, прежде чем пришел наш черед.

Вначале послышалась барабанная дробь по корпусу, потом сдавленные крики. Через несколько секунд повалил дым и вертушку повело в сторону. Нас бросило на правый борт, но я успел ухватиться за поручни и поэтому не покатился вместе со всеми. Девчушка вцепилась в меня и запищала:

— Мама, мамочка, забери мне отсюда… я не хочу умирать…. Мамочка!!!

— Не плачь! Я сейчас все исправлю! — зачем-то обнадежил я ребенка.

— Мама!! Мамочка! — не унималась девочка.

Вертолет продолжало швырять туда-сюда, едкий дым постепенно заполнял салон. Дети вопили, как резанные, раненные ругались матом. Я понимал, что мы обречены, но все же что-то заставило меня броситься к кабине. Может быть, неосторожно данное обещание маленькой девочке, а может быть что-то иное…

Как я и предполагал, в кабине все были мертвы: пилоты, седовласый бортинженер, что помог мне забраться, и та медсестра с худым уставшим лицом. Фонарь кабины был разбит, воздушный поток чуть не выбросил меня обратно в салон. Я кое-как, цепляясь за все, что ни попадя, добрался до штурвала и, сбросив мертвого пилота, упал в кресло. У меня не было ни малейшего представления о том, как управлять вертолетом, но я рассудил, что раз машина еще держится в воздухе, то у нас, возможно, есть шанс на спасение. Едва я ухватился за штурвал, как руки сами перевили его в нужное положение. Вертушка выровнялась, но высота по-прежнему уменьшалась. Топливный был бак пробит, в двигателе возгорание, обороты падали….

Боже, откуда это?! Я чувствовал себя так, словно всю жизнь управлял вертолетом. Мне было знакомо предназначение каждого тумблера и прибора! Я управлялся с громадной винтокрылой машиной как с обычным легковым автомобилем!

Откуда это и почему?!!