Зона счастья

– Ой, спасибо вам, – улыбается стюардесса. – Очень милые дедушка с бабушкой, летят к внукам. Сердечно благодарны вам. И совершенно не скучают – хорошего собеседника там встретили.

– Собеседника?

– Да, парень молодой, их сосед, заинтересовался пожилыми людьми, а они с радостью рассказали о том, как им повезло с обменом мест…

Понятно.

Мои предположения оправдались.

Те, о ком я думаю, точно не отступят от своей цели. Но пока самолет в воздухе, ничего не будет. А вот при посадке и на выходе из самолета – вполне.

Я ощутил легкое прикосновение к плечу.

Вика положила на него голову и теперь спала, счастливо улыбаясь во сне. Ей явно снилось что-то хорошее, без крови, смерти, без тревожного ощущения безысходности жертвы, которую охотники твердо решили убить.

Я не сдержался и осторожно погладил ее волосы, мягкие, как пух. Вновь захотелось зарыться в них лицом, оставив за спиной этот враждебный мир, забыв о нем хоть на минуту…

Но нет, забывать было нельзя.

Забывчивым этот мир обязательно напоминает о себе очень больно, а порой и фатально. И во избежание этого таким, как я, приходится корректировать нашу вселенную, чтобы такие, как Вика, могли спокойно спать и улыбаться во сне…

Прошло полтора часа.

Я сидел, стараясь не шевелиться, опасаясь потревожить ее сон – и удивляясь новым для себя ощущениям.

Это, оказывается, очень приятно, когда тебе доверяют настолько, что во сне используют вместо подушки. Сидишь такой столбом и невольно улыбаешься, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. И плевать, что спина затекла, став по ощущениям деревянной. Невеликая расплата за кратковременное ощущение счастья.

Но в этом мире ради сохранения хрупкого счастья приходится предпринимать много всего, чтобы другие его не разбили.

До окончания полета оставалось меньше часа, когда я осторожно поменял положение тела Вики, подложив ей под голову свой плед, которым не воспользовался. Потом перебрался через ноги так и не проснувшегося соседа и нырнул за шторку, отделяющую эконом-класс от бизнес-класса.

В этом раю для любителей комфортных перелетов народу было немного. И тот, кого я хотел увидеть, сидел возле самого входа.

Ожидаемо.

Я бы сам сел так же.

Я даже не очень удивился, увидев совершенно незапоминающееся лицо, которое я, тем не менее, хорошо помнил – трудно забыть физиономию того, кто воткнул тебе в ладонь заточку. Видимо, наемнику дали шанс реабилитироваться, исправить промах. И он даже купил недешевый билет, чтобы быть поближе к жертвам – видимо, был уверен, что его безликое лицо не отложилось в моей памяти.

Настолько уверен, что спал в уютном кресле. Ну а чего беспокоиться? Перед посадкой стюардесса разбудит, принесет горячий кофе, а на выходе, в толкучке, можно легко и без особых хлопот завершить начатое. Скорее всего, это будет незаметный укол через одежду – пластиковый шприц-тюбик легко пронести в ручной клади.

Гораздо проще, чем заточку…

Но мне не нужно было ни то, ни другое.

Войдя в бизнес-класс, я растеряно улыбнулся, потом хлопнул себя по лбу, пробормотав:

– Проклятая забывчивость.

Развернулся – и, покачнувшись, на мгновение коснулся шеи пассажира с незапоминающимся лицом. А точнее – той точки под ухом, на которую не рекомендуется нажимать сильно. Особенно – суставом согнутого большого пальца…

Пассажир даже не проснулся. Я же, покинув бизнес-класс, зашел в туалет и тщательно вымыл руки. Бывают люди, даже короткое прикосновение к которым вызывает неприятное чувство, словно ты дотронулся до чего-то очень грязного.

Успокаивает при этом лишь одна мысль: от этого прикосновения грязи на свете станет немного меньше…

Стюардесса идет по коридору между кресел, будит спящих, просит пристегнуться. Скоро посадка.

И вдруг – ожидаемое по громкоговорителю:

– Граждане пассажиры. К вам обращается командир корабля. Есть ли на борту врач?

Врач находится.

– Я педиатр и детский психолог. А что случилось?

Обеспокоенная стюардесса склоняется над креслом:

– Помогите, пожалуйста! В бизнес-классе человеку плохо!

Грузный мужчина рядом со мной покидает свое место.

Нет, врачеватель детских болезней, ты опоздал примерно на четверть века. Тогда нужно было лечить голову ребенка, в которую попал вирус ненависти к людям и желания их убивать. Без этого не стать наемником, которому все равно, кто цель: старик, женщина, младенец. Этот вирус уже давно размножился, захватил разум человека, укоренился в нем намертво – и, к сожалению, лекарство от него теперь только одно…

Вика просыпается, мило трет ладошками заспанные глаза, смотрит в окно. К садящемуся самолету едет скорая помощь с сиреной и мигалками.

– Что случилось?

– Ничего особенного. Просто один человек больше никогда не будет пачкать твой плащ.

Осознание приходит через несколько секунд.

– Он был в самолете?

– Да.

– И?..

– Он жив. Пока что. Но это ненадолго.

Вижу испуг в ее глазах.

– А вдруг он выживет?

– Нет.

Она закрывает глаза.

– Как страшно…

С ней трудно не согласиться.

Это действительно страшно, когда люди соглашаются за деньги убить молодую женщину. Ничего личного, просто бизнес.

Да только люди ли это?

Не знаю, не уверен.