Зона сна

— Я его очень любила… Понимаешь… И он тоже. А ты был наш, общий. Когда тебе исполнился годик, он принёс домой книгу, научную, сказал, для тебя. Я опять смеялась — рано такие книги, зачем они младенцу. А он говорит: ничего не рано, пусть будет, Ещё высказался так высокопарно, что мужчины нашего рода оставили свой след во всех эпохах. Она потом долго у нас была… Кто-то унёс…

— А что это была за книга, мама?

— Я пыталась её читать, но так и не поняла ничего… Что за книга? Николая Морозова книга. Это такой учёный. В те годы он был страшно популярен, на него только что не молились. Фёдор про него часто говорил, так образно… Сейчас вспомню. А, да! "Отгадчик тайн, поэт и звездочёт». Унёс её кто-то, жаль.

— Ты её название не помнишь?

— Ещё бы! «На границе неведомого» называлась, 1910 года. Такая обложка бумажная, синее небо, тучи, белые колонны, ветер и дождь.

Верховья Волги, 1351 год

Старый Кощей — дедок с виду такой, о каких говорят «сам с ноготок, борода с локоток», — появился на летней лесной полянке из ниоткуда, сразу твёрдо встав на ноги. В ту же секунду юнец лет тринадцати — пятнадцати грохнулся на спину в двух метрах от него. Оба были совершенно голы, но в окружающей природе не было ни одного существа, способного удивиться этому обстоятельству.

Ничуть не медля, старик деловито обошёл поляну по кругу, нашёл на земле палку покрепче и лишь затем подошёл к парнишке, который теперь уже сидел, в недоумении оглядывая окрестности. Дед опёрся на палку и, сморщив доброе лицо в улыбке, внимательно посмотрел прямо в глаза подростку.

— Я… я… — пролепетал тот, прикрываясь рукою.

— Да вижу, кто ты, вижу, — молвил старик. — Испуган, падаешь спиной, наготу прячешь… Новик, стало быть, в «ходках" наших, Господом нам дарованных.

— Новик? — переспросил мальчик. — А где я? И где моя одежда?

Кощей повёл рукой:

— Это лес, который здесь всегда. А где мы в этом всегда мне пока неведомо. Но не горюй, всё узнаем… Вставай, идти бы нам надо.

— Мне что, всё это снится, что ли? — Мальчик едва не плакал. — Я пришёл сделать этюд гумна, а теперь ни гумна, ни мольберта, ни одежды! Я сплю?

— Спишь, — вздохнул старик. — Спишь, в истинной своей жизни. И видишь сон, что голым гуляешь со мною по лесу. Успокойся. Как звать тебя?

— Эдик… Эдуард. Я у крёстного гощу, этюд делал…

Старик присмотрелся:

— Мнится мне, аз, грешный, уже тебя видел. Скажи, не бывало ли, чтобы тебя хозяин грыз?

Мальчик испуганно огляделся:

— Нет. Меня никто не грыз.

— Ой, схож обликом! Хоть он и быстро сгрыз того бедолагу, а потом и меня, всё ж я того отрока хорошо запомнил. Очень с тобою схож… хоть ты и помоложе. — И старик показал Эдику палку: — Видишь? Хозяин-то, может, ещё здесь бродит, а у меня дубинка.

Он мелко засмеялся:

— Хе-хе-хе… Думает второй раз меня съесть… Хватит ужо… А меня, отрок Эдик, зовут Кощей.

— Как! Не может быть.

За всеми этими разговорами старик ходил по кругу, обрывая ветки кустов, выдёргивая длинные травинки, а затем вставший на ноги Эдуард начал ему помогать, и в итоге они сплели себе юбочки, которые и обмотали вокруг чресл.

— Скажите… Кощей, — будто сквозь силу произнёс его имя Эдуард. — Это то, о чём папенька рассказывал — когда попадаешь в старину?

— Ага! Папенька рассказывал? Значит, соблюдают завет в семье вашей, хорошо. А теперь идём.

Старик споро двинулся туда, где чуть слышно шумел ручеёк. Похоже, ему совсем не мешали корешки, шишки и прочий лесной мусор, по которому шагал он, смело вставая на всю ступню. Эдик нёсся за ним, подпрыгивая, ойкая при каждом неловком шаге и прислушиваясь к его словам, поскольку Кощей говорил на ходу.

— Я в ходоках с самого рождения, а ты впервые. — Так понимал его речь Эдуард; на деле старик изъяснялся изощрённо-старомодно. — Что тебе рассказывали о ходках наших? Из какой ты семьи?

Но у мальчика у самого были вопросы.

— Странное имя: Кощей, — сказал он. — Как в сказке.

— А сие не имя, но прозвище, — сообщил старик, не снижая темпа хода. — Ить сказка то, что сказывают. Меня по-всякому прозывали: Енох, Ведун, Ерарх, Троян, Аникан… Асимой звали… А однажды был сразу тремя братьями: Хай, Май и Хорив. Званье, сиречь как тебя зовут, твоё прозвище для всех, а имя скрывать надо. В имени суть человека, узнает его кто — получит тебя в свою власть. А вдруг узнавший — враг твой. Понял?

— Нет.

— Тогда оставим это. Так что тебе рассказывали о «ходках» наших?

— А куда мы идём?

— Ход наш к избушке, отрок, в которой схорон, — пояснил Кощей. — Я как попал в совсем древнюю старину, поставил избушку в тайном месте и держу в ней всякую рухлядь. Бывает, инда придёшь, а уже истлело. Или находишь порты и рубаху только лишь оставленными и продляешь свой путь среди знакомых людей. Похоронишь самого себя, и в путь. Понял?

— Нет.

— Ну, тогда сам сказывай. Что тебе ведомо о ходках наших? Из какой ты семьи?

— А-а-а… хитренький. А правило номер один — никому не открываться? Меня папенька учил.