«Зона свободы» (дневники мотоциклистки)

Алексей засучил рукава и принялся за работу. Я помогала. Все оказалось несложным, а в руках Алексея и вовсе спорилось, он притащил из Северного кучу инструментов и принялся обустраивать быт. Мы выровняли крышу оставшейся теплицы, привели в порядок грядки, постелили по всему участку трапы, чтобы можно ходить в дождь, разобрали завалившуюся теплицу и устроили на этом месте парник. Разобрали мусор на верандочке времянки, перестелили там полы, оббили еще сохранившейся крашеной доской балясины, и выставили на веранду стол. Теперь здесь можно было готовить еду в дождь. Алексей своротил стоявший в центре участка подгнивший столик на трухлявом пне, нашел в штабеле целую столешницу и соорудил большой крепкий стол.

Мы шутили, — раз в этом доме на Суховской раньше был постоялый двор, а старый Московский тракт шел вдоль деревни, быть может, за этим столом сидел и адмирал Колчак? Почему бы и нет? Ну, может, Колчак не сидел, но каппелевцы-то точно едали за этой старой лиственничной столешницей…

Потом мы вскрыли оставшиеся штабеля бревен и стали распиливать на дрова подгнившие доски. А после этого нас ждал фундамент, заваленный досками и кусками линолеума…

Глядя на крупные капли пота на лице Алексея, на его загорелые руки, на то, как летят из-под пилы янтарные опилки, вдыхая запах дерева и свежих листьев, и земли, и пота, я вдруг поняла, что нет ничего сложного в деревенской жизни, нет ничего такого, чего не смог бы сделать человек. И это даже хорошо, — жить, — вот так, в работе, и умереть на окропленной своим потом и вскормленной твоими трудами земле…

А потом, когда весенние хлопоты закончились, мы поехали на Алтай. И, — ничего было не поделать, — я села за руль «Соло», и двигатель все так же пел, и был так же приемист, и дорога все так же бежала, чтобы лечь под колеса мотоцикла. И словно не было горьких минут и разбитых надежд. Все было опять, и все было заново.

Звезда (2003 год, июль)

В этом путешествии было два эпизода, которые навсегда останутся в памяти. Первым таким эпизодом стало знакомство со Светланой Царевой. Ну да, я познакомилась с ней на Байкале, но узнать её поближе мне удалось только этим летом. В тот самый момент, когда она по-детски, вприпрыжку спускалась к нам с третьего этажа по широкой лестнице высокого, чистого подъезда, плотно сбитая, крепенькая, улыбчивая, с розовыми ямочками на щеках, с улыбкой, я вдруг пожалела, что у меня нет такой сестры. Свою роскошную золотую косу она состригла тем самым летом, когда новосибирцы поехали на Камчатку. Кажется, в путешествии они переругались, и настроение у всех было неважнецкое, и поэтому, а может, вопреки этому, когда кто-то из команды вдруг предложил взять да и обриться всей компанией наголо, все согласились. Пошли в ближайшую парикмахерскую и обрились.

— Ну вот, — все так же с придыханием рассказывала она. — Никто и не подумал о том, что всем на работу всего через неделю! А мне — лекции в колледже читать надо было… Обстричь я их обстригла, а вырасти они так и не выросли, вон, какой-то крысиный хвостик!.. — и она демонстрировала свой хвост.

Вечером, за пивом, я рассказала ей, что с нами было, когда мы шли вокруг Байкала.

Она слушала меня и качала головой.

— Нет, никогда я не ездила последней, — сказала она, — а пока хорошо ездить по грязи не научилась, года два ехала впереди, второй. Так вообще-то у туристов положено: новички едут первыми, задают темп движения. А чтобы мне не помогали — такого вообще не бывало! А вот ругаться — постоянно ругались. У меня после Камчатки вообще депрессуха была — еле выплыла. Всегда ругаюсь в Колобками, — так она называла братьев Колобковых, — они, волки тряпошные, свои «Явы» предпочитают ремонтировать в дороге. Один раз Колобок до Телецкого озера пять дней ехал.

Теперь эту страшилку новичкам рассказывают. Некогда им, видите ли, зимой мотоциклы делать…

Оказалось, что она преподает психологию, недавно защитила кандидатскую по философии. У нее впереди было несколько экзаменов, которые нужно было принять у студентов, поэтому ехать она не могла, и мы договорились, что она и её юный и кудрявый спутник, — некто Олег, догонят нас уже на трассе.