Зона заражения

Так что моджахеды и их амиры то и дело выносили друг другу такфир, то есть обвинение в неверии, и не было на базаре более обычной темы для разговора, как о том, кто и кому вынес такфир и были ли у него для этого основания. Вынесение такфира почти всегда являлось основанием для вооруженной разборки, потому что группа моджахедов, которой вынесен такфир и которая не отбилась от этого обвинения, признавалась действующей не по воле Аллаха и ей переставали платить закят и джизью. А закят и джизья были источником существования моджахедов, и каждая группа моджахедов собирала закят и джизью с каких-то рядов базара или с ремесленников какой-то профессии. Вынесенный такфир на языке криминального мира назывался «предъява», и после него следовала кровавая разборка. Вот эту разборку моджахеды и называли внутренним джихадом, астагфиру Ллаху уа атубу илейх[60], а тех, кто погиб на этих разборках, требовали считать шахидами на пути Аллаха.

Вот и досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби пользовался термином «внутренний джихад», которого нет и никогда не было в шариате, потому что банды моджахедов откатывали часть закята ему. Это было примерно то же самое, как в девяностых – братки строили на свои деньги церкви и выстаивали перед иконами со свечкой.

– О каком джихаде ты говоришь, досточтимый? – спросил амир Ильяс, и голос его был не сказать, что дружественный.

– Я говорю о том, что кяфиры не оставляют своих гнусных попыток сбивать правоверных с пути, ведущего к Аллаху Всевышнему. Они засылают сюда свою литературу, полную куфара и ширка, растлевают молодежь! Они засылают сюда своих шпионов, чтобы распространять христианство! Ты долго не был в городе, Ильяс. Только на днях мы забили камнями несколько блудниц и отрубили голову шпиону, который посмел распространять в городе куфарскую литературу!

В общем-то тут досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби даже и не лгал. С нравственностью в халифате и в самом деле была напряженка. Известно, какие желания испытывает молодежь в четырнадцать – шестнадцать лет. От этих желаний никуда не деться. В то же время нравы в халифате отличались суровостью – для женщин обязательным был глухой никаб, потому что, как сказал достопочтенный шейх ибн Баз, от женской распущенности случаются землетрясения[61]. Кроме того, богатые люди брали себе гаремы, и в нарушение законов шариата в них могло быть до сотни и более женщин. А так как мальчиков и девочек рождается примерно поровну, получается, что если у одного человека есть сто женщин, то у девяноста девяти других мужчин женщин нет вообще. Потому некоторые лазали по ночам в окно возлюбленной, и если же все это вскрывалось, парочку могли убить на месте, а могли закидать камнями на площади до смерти, причем начинал кидать камни обычно отец обесчещенной девушки, смывая таким образом пятно со своей чести и репутации (кровью дочери). А часть молодых людей совершали грех содома или вступали в интимные отношения с овцой, козой, коровой или лошадью. Или становились «бачабозами», то есть «играли с маленькими мальчиками».

– …к счастью, нам пока удается вылавливать шпионов.

– Альхамдулиллях.

– Но сил не хватает. Повсюду фитна…

Досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби помолчал, точно взвешивая слова.

– И потому я предлагаю тебе, Ильяс, известному своей праведностью, возглавить мутаву. Клянусь Аллахом, это великая честь.

Амир Ильяс поднес чашку к губам. Он не хотел давать ответ сразу, потому что это было невежливо. Но ответ уже был у него в голове.

– Со всем уважением, досточтимый… – сказал амир Ильяс, – я должен отказаться от вашего щедрого предложения. Я не чувствую себя достаточно праведным для того, чтобы возглавлять религиозную полицию.

Досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби ничем не показал своего разочарования. Хотя, конечно же, был разочарован.

– Ты не прав. Выйди на базар и спроси имя праведника, живущего сейчас среди нас, большинство назовут твое имя. И разве не сказано в шариате: клянусь Аллахом, мы назначим старшим среди нас того, кто не искал почестей, он – из достойных.

Амир Ильяс отрицательно покачал головой.

– Аллах видит, что написано в сердце каждого из нас. Аллах видит все наши грехи, ни один из которых не будет утаен от него. Во время Великого джихада я совершил немало таких грехов, Аллах Всевышний покарал меня тяжелой болезнью. У меня осталось не так много времени, чтобы совершать добрые дела, и Аллах свидетель, я не хочу добавлять ничего в свою копилку грехов. Все, чего я хочу, жить как я жил и молить Аллаха о прощении.

Досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби кивнул:

– Как знаешь…

Когда амир Ильяс ушел, досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби какое-то время сидел молча. Потом постучал дорогим золотым перстнем о поднос, явился мальчик.

– Принеси мне телефон, – велел он.

Когда телефон был принесен – обычная спутниковая Thyraya, – алим покопался в памяти и стал набирать номер…

Имарат Мавераннахр Пап 22 мая 2036 года