Зоология и моя жизнь в ней

Зная о таком вольном характере взаимоотношений между самцами и самками, я был очень удивлен, став свидетелем сцен невинного флирта павлинов в часы дневной сиесты. Дважды пришлось видеть, как самец и самка, сидя друг подле друга, нежно прикасались клювами к голым участкам кожи вокруг глаза партнера. В научной литературе о павлинах мне не удалось, несмотря на тщательные поиски, найти даже упоминания об этом странном явлении, последовательные фазы которого удалось запечатлеть на фотопленку.

В день отъезда из Аскании-Нова мы пришли в зоопарк на рассвете. Сильный туман окутал все вокруг, в его белесой дымке вырисовывались силуэты деревьев, и на одном из них высоко на ветвях сидели павлины. Очертания птиц выглядели тонкими и изящными, они еще не проснулись, были неподвижны и молчаливы. Туман был настолько густой, что сфотографировать это зрелище оказалось невозможно. Ждать, пока туман рассеется, времени не оставалось: пора было собирать вещи в обратную дорогу в Москву.

Коскороба

Перед нами стояла еще одна задача. Дело в том, что существует такой вид пернатых, принадлежность которого к группе лебедей и по сию пору остается для орнитологов спорным. Область его распространения – самый юг Южной Америки. Считают, что название «коскороба» родилось у местных индейцев, как подражание характерному, хриплому и мало приятному крику этих птиц. В англоязычной литературе за ними прочно утвердилось название «лебедь коскороба».

Коскороба действительно напоминает лебедей общей белой окраской оперения и сравнительно крупными размерами (вес около 3.5–4 кг). Но этим, пожалуй, и ограничивается внешнее сходство этого вида с лебедями. Маховые перья крыла у коскоробы не белые, как у тех, а черные. Шейный скелет образован всего лишь двадцатью одним позвонком, тогда как у лебедей их минимум 23 (у черношейного лебедя) – до двадцати шести. Форма карминно-красного клюва и ног того же цвета типично утиные, что особенно ярко проявляется в строении пальцев.

Поэтому один из классиков орнитологии, Сергей Александрович Бутурлин утверждал, что коскороба – это, по сути дела, утка, и вовсе даже не родственна лебедям. Другой крупнейший знаток пластинчатоклювых, Жан Делакур, американский орнитолог французского происхождения, пришел к выводу, что для коскоробы характерно смешение самых разных признаков настоящих уток (таких, например, как кряква или свиязь), свистящих уток и пеганок. В частности, пуховые птенцы коскоробы пестрые, как у всех этих птиц, а не одноцветные светло-серые, как у лебедей.

Мы рассчитывали внести ясность в эти противоречивые суждения, описав особенности поведения коскоробы во время конфликтов их друг с другом и при спаривании и сравнив полученные данные с тем, что удалось узнать про лебедей. Идея состояла в том, что телодвижения и звуки, наблюдаемые в таких ситуациях, остаются в процессе эволюции более устойчивыми, нежели строение и внешний облик видов, как об этом было сказано выше на примере голубей.

Задача поначалу казалась вполне выполнимой. В первый год наших исследований в зоопарке жила пара коскороб. У них даже было гнездо, и яйца в нем поочередно насиживали оба партнера. Впрочем, как выяснилось впоследствии, яйца оказались неоплодотворенными. В этот год мы были поглощены наблюдениями за черношейным лебедем и, к несчастью, пропустили самый важный момент, когда можно было увидеть воочию брачные игры этих птиц. Но мы не особенно огорчались, будучи уверенными в том, что наверстаем упущенное в последующие годы.

Дальнейшее показало, насколько эти наши ожидания были ошибочны. Коскоробы больше не гнездились ни разу. Откуда-то в зоопарк привезли еще одну особь, и это трио каждой весной переводили из зимнего закрытого помещения на пруды – сначала на большой, а в тот год, когда наша работа близилась к концу – на малый, на новой территории. С наступлением теплых дней мы с нетерпением ждали этого момента в надежде хоть раз стать свидетелями какого-либо эмоционального взаимодействия между членами этой компании. Но тщетно: птицы были неизменно на редкость инертны. Они или спали тесной группой, или, проснувшись, недолго плавали, обычно поодиночке, около самого берега. Ни одна из них ни разу не издала ни звука. Представьте себе, каково было, установив камеру на штативе, час за часом тщетно ожидать, что вдруг, на наше счастье, произойдет нечто интересное.

Потеряв терпение мы решили, наконец, попробовать расшевелить их, проиграв им на магнитофоне запись голосов, найденных в Интернете на сайте Xeno Canto. Здесь содержится богатейшая коллекция фонограмм голосов птиц, годами собиравшихся натуралистами по всему свету[300]. Снова, как обычно, привели в готовность видео– и фотокамеры и включили звук – никакого эффекта! Коскоробы, как будто бы насторожившись, вначале, вытянули шеи, но быстро поняв, что ничего интересного их не ожидает, приняли, не медля, свое привычное положение: положили головы на спины и уткнулись клювы в ее расслабленно распушившееся оперение.