Зоология и моя жизнь в ней

Активность вокализации обоих самцов была весьма высокой. Так, у резидентного самца она возросла в 6.3 раза по сравнению с предыдущим периодом его одиночного пребывания на своем участке. На пике вокальной дуэли между ним и пришельцем он воспроизводил серии большей длительности, чем у соперника, с частотой следования также существенно более высокой. Важно то, что теперь временная организация песенной активности самцов оказалась высоко синхронизованной. Чем чаще издавал звуки один из них, тем больше песен в единицу времени произносил другой. Но при этом хозяин территории неизменно превосходил соперника по количеству пропетых им песен.

Этот пример указывает, в частности, на важную роль пространственных координат как фактора, организующего процесс коммуникации извне. В данном случае он делает акустическое поведение самцов коростеля, автономное в условиях их устоявшегося размещении в поселении, функционально согласованным и, следовательно, ситуационно значимым в качестве средства обмена информацией. Но ее содержание ограничивается указанием противнику на место пребывания адресанта[316] и, возможно, уровня его готовности оставаться там в ближайшее время.

Коммуникация у приматов

Когда я приступал к работе над книгой, А. Д. Кошелев сказал: «Что Вы все про птиц да ящериц! А разве у приматов коммуникация не более совершен на?». Вот я и решил посвятить значительную часть текста тому, как выглядят сигнальные системы у животных, эволюционно наиболее близких человеку.

В одной из трех глав, отведенных в книге этой теме, я обобщил обширный, доступный мне литературный материал по сигнализации низших узконосых и мартышковых обезьян. В той же главе речь идет о коммуникации у гиббонов и орангутана. Помещая этих «человекообразных» в компанию названных «древних» групп обезьян, я имел в виду их солидный эволюционный возраст: они ушли с того пути, который привел в итоге к появлению общего предка шимпанзе и человека, многие миллионы лет назад.

Вторая глава о приматах целиком посвящена способам общения у тех трех видов, которые на эволюционной лестнице стоят ближе всех прочих к нам самим. Это, прежде всего, шимпанзе обыкновенный и карликовый, или бонобо. Несколько дальше от этой компактной группы, куда, помимо них, входит и человек разумный, стоит горилла. Я сосредоточился на том, как выглядит коммуникация этих животных в природе, либо в условиях, по возможности приближенных к естественным.

Здесь я на время отошел от тех вопросов, которые в последние десятилетия оказались в центре внимания сообщества приматологов и психологов. Оно сконцентрировалось на изучении потенциальных возможностей человекообразных обезьян к общению с экспериментатором с использованием искусственных языков-посредников. Этой теме отведена последняя глава книги.

Все, о чем идет речь в главе под названием «Естественная коммуникация у наших ближайших родичей из царства животных», целиком подтверждает уже процитированные выше слова М. Томаселло: «Голосовые демонстрации приматов ничем принципиально не отличаются от голосовых демонстраций других млекопитающих: от млекопитающих к приматам, или даже от мартышкообразных к человекообразным обезьянам их сложность и уровень детализации не увеличиваются».

Я, со своей стороны, попытался детализировать эту точку зрения, показав, что сигнальные системы гориллы, шимпанзе и бонобо организованы в соответствии с теми самыми четырьмя принципами, которые выявлены мной при изучении коммуникации у птиц, рептилий и одичавших ослов (см. выше). В подтверждение сказанного приведу лишь две выдержки из текста книги.

На с. 343 я цитирую следующее место из статьи Франса де Ваала[317]: «Когда сигнал “ворчание в знак приветствия” имеет место во время борьбы за самоутверждение, звук может быть спутан с другим – “пыхтящим смехом”, который также часто наблюдается в этом контексте. Этот смех также воспроизводится с придыханием, но более отрывист и лишен ритма стаккато, столь характерного для “приветственного ворчания”. Вообще говоря, между этими двумя звуками существует промежуточная серая зона».

«Примерно так же, – продолжаю я, – обстоит дело с вокализацией “звонкое гиканье” в ее отношениях с другой – “плавное гиканье”. Они различимы на слух, но переходы между той и другой имеют место регулярно, и обе можно слышать одновременно при хоровых криках бонобо».