Зоология и моя жизнь в ней

«Помимо таких особенностей вокализации этих обезьян, как континуальность репертуара и семантическая вырожденность сообщений, ей присуще еще и свойство избыточности. Это, в частности, относится к воспроизведению вокальной конструкции «звонкое гиканье». У бонобо 87 % из 319 реализаций, записанных на магнитофон, были адресованы в пустоту. В ответ на изменения внешней обстановки (в предвкушении кормления, в качестве реакции на нестандартные внешние события) все члены группы начинали издавать эти звуки одновременно. Хор звучит как тявканье небольших собачек, с частотой следования звуков в криках каждой особи около двух посылок в секунду. При этом голоса всех исполнителей хора настолько синхронизированы, что гиканье каждого звучит как эхо голосов других».

Коммуникация шимпанзе и бонобо в эксперименте

В начале третьей главы этого блока о коммуникации у приматов кратко изложена история «обезьяньих проектов», начиная с пионерских опытов супругов Гардеров и Д. Примака[318]. А в конце ее я обсудил самые последние шаги в такого рода экспериментах. Они были предприняты на рубеже XX и XXI столетий американской исследовательницей Е. С. Севидж-Рамбо. В начале 1990-х гг. она подошла к теме, высказав скептическое отношение ко всему, сделанному на этом поприще ранее.

По ее мнению, способность обезьян к коммуникации не определяется, как считали до нее, тем, могут ли эти существа отвечать на вопросы, либо связывать те или иные действия с некими внешними стимулами. «Сущность языка людей – пишет она, – это способность сообщить другому, пользуясь символами, нечто неизвестное тому до акта коммуникации. Поэтому то, что делают шимпанзе, обучаемые оперировать с символами, надо пытаться понять не в рамках предположений об уровне их интеллектуальных способностей (как это делалось в других “обезьяньих проектах”), но создавая условия для коммуникативного процесса, при котором происходит обмен значимой информацией, практически полезной для шимпанзе».

Следуя своим собственным подходам, Севидж-Рамбо получила интереснейший материал, пытаясь «обучить языку» самца бонобо по имени Канзи, который в результате прославился на весь мир. Воодушевленные его успехами, она и ее коллеги инициировали в высшей степени амбициозный проект, целью которого стало дальнейшее изучение когнитивных способностей бонобо, но те перь уже в их общении не только с людьми-воспитателями, но и друг с другом. Проект был назван так: «Синтетическая культура человека и бонобо».

Исследования проводили в филиале Центра по изучению языка, в штате Айова. Здесь на протяжении трех десятилетий постепенно формировали группу бонобо, численность которой достигла восьми особей, самцов и самок поровну. К моменту выхода в свет статьи, содержащей описание результатов исследования[319], самой младшей обезьяне исполнилось 3 года. Канзи в то время было уже 25 лет, а его матери Матате, пойманной взрослой в Конго – больше 35.

Местом пребывания этой странной компании стали корпуса, расположенные в нетронутом лесном массиве площадью около 0.3 км². Воспитатели живут вместе с обезьянами круглые сутки, делят с ними трапезы, совершают совместные прогулки. Прямое общение между людьми и животными идет постоянно в обстановке, где пребывание последних в клетках сведено до абсолютного минимума. Отношение людей к обезьянам лишено и намека превосходства над ними. Как раз наоборот: этих созданий рассматривают как обладающих огромным потенциалом, возможности которого еще остается выяснить, преодолев границы своего незнания. Авторы подчеркивают, что при постановке экспериментов культура, привнесенная людьми, не довлеет над обезьянами полностью. Ученые верят в то, что в ходе повседневного общения между теми и другими возникает культура, объединяющая черты образа действий человека, с одной стороны, и бонобо, с другой Ее роль такова, что под ее влиянием меняются сами участники процесса, представители обоих видов, поскольку и у тех и у других есть желание уважать нормы поведения своих компаньонов.

Авторы статьи, вышедшей в 2005 г., уподобляют свою роль той, что выполняет этнолог, который изучает обычаи людей, принадлежащих к чуждой ему культуре, находясь внутри нее в качестве участника процесса. Севидж-Рамбо с соавторами пишут, что статья построена на «богатом этнографическом материале» и призывают других ученых присоединиться к изысканиям того же характера.