Зорге

В попытках освобождения супругов «Нуленс» оказался задействован огромный тайный аппарат, одним из важнейших звеньев которого был Рихард Зорге – представитель сразу двух советских разведок в Шанхае. Результат этих усилий, правда, оказался не совсем таким, как ожидали в Москве. Разведчиков не выпустили, но все же сохранили им жизнь. Колебания Чан Кайши привели к тому, что приведение приговора в исполнение оказалось отложено: Рудник и его жена остались в живых. 16 декабря Чан Кайши ушел в отставку, и Сун Цинлин сообщила Зорге, что теперь судьба «Нуленсов» в руках не военного трибунала, а гражданского суда, условия их содержания в тюрьме, насколько это вообще возможно, приемлемые, и дальше остается только ждать. В декабре «Лия» передала арестованным теплые вещи, а в последующей беседе с Зорге мадам Сун изложила ему собственный план освобождения «Нуленсов». Ей требовалось «сто хороших коммунистов», с помощью которых она намеревалась лично освободить разведчиков и вывезти их из Нанкина в правительственной машине. «Рамзай» охладил пыл «Лии», объяснив, что взять столько «хороших коммунистов» ему просто негде, но они и не требовались: Верховный суд Сучжоу пересмотрел приговор военного трибунала в отношении «Нуленсов», заменив им расстрел и бессрочную каторгу заключением в гражданской тюрьме. Туда «больных» и перевели в январе следующего, 1932 года, и там они остались дожидаться нового витка своей судьбы.

Для «Рамзая» вся эта история с арестованным резидентом ОМС стала хорошим уроком. Во-первых, он лично убедился, какую серьезную опасность представляют для разведчика контакты с местным коммунистическим подпольем, и счел необходимым помнить об этом всю жизнь. Во-вторых, он впервые вышел на верхний эшелон оперативной работы, когда среди его добровольных агентов оказался один из самых влиятельных людей в государстве – Сун Цинлин. Причем влияние это было неявным, неофициальным, однако оттого не менее действенным: эффективность связей такого уровня невозможно было переоценить. Но не только в этом дело. Возможно, активное участие Зорге в деле «Нуленсов» сыграло с ним впоследствии и злую шутку. Он своими глазами увидел, как, с каким неподдельным рвением, делая ошибки, но бросая в бой все новые силы и средства, Москва способна бороться за своих арестованных агентов. Кто знает, может быть, когда Зорге арестуют, он сам, пусть даже вопреки доводам разума, в глубине души будет надеяться, что, если терпеть и ждать, Москва обязательно придет на помощь. Хватило бы сил…

Глава шестнадцатая Две свадьбы, одни похороны и война

Несмотря на то, что резидентуре «Рамзая» в 1931 году пришлось теснейшим образом заняться делом «соседей» – резидентуры ОМС, подставляя себя под опасность разоблачения, прямых обязанностей по освещению военной и военно-политической обстановки в Китае с нее никто не снимал, никаких поблажек не делал, и советские разведчики обязаны были поставлять информацию в «шоколадный домик» близ Арбата так, как будто ничего не случилось. А информировать было о чем.

1931 год должен был начаться с разгрома китайской Красной армии. Порядком надоевшая всем антикоммунистическим силам, она самим своим существованием сплотила их в борьбе против себя. В авангарде же борьбы против «красных» должен был выступить самый авторитетный и единственный легитимный лидер Китая – Чан Кайши. Опыт предыдущих боев показал, что справиться с коммунистами, активно поддерживаемыми беднейшим крестьянством (а из-за кризиса, неурожаев и голода таких крестьян становилось все больше) и Советским Союзом, будет очень непросто. Нужна была новая стратегия, и в Нанкине полководцы Гоминьдана разработали масштабный и подробный план, включавший в себя действия как военного характера, так и политического и даже психологического: наряду с окружением соединений коммунистов предполагалось разложить противника «щедрыми посулами» за измену. Содержание этого плана Москва получила от «Рамзая» в начале января 1931 года, а затем от него поступали сообщения о попытках склонить Чжан Сюэляна на сторону Чан Кайши и о внутренних противоречиях в стане союзников последнего. Уже в апреле, когда в Москве шло заседание Советско-китайской комиссии по КВЖД, обсуждавшей условия уступки дороги Китаю, Зорге передал информацию об усилении армии Гоминьдана девятью немецкими и десятью японскими военными советниками[204].