Зорге

Рихард Зорге узнал, какие операции планировалось провести против советских районов. Благодаря тесным контактам с китайскими соратниками по борьбе, я смог передать эти сведения по назначению. Так состоялась наша встреча. В тогдашних условиях она не могла быть продолжительной. Разговор вынужденно ограничивался самым необходимым и существенным. Несмотря на постоянно довлевшую над ним угрозу, Зорге излучал спокойствие и ощущение безопасности. Без всякой спешки, за несколько минут он успевал доходчиво разъяснить замыслы и планы противника, самые сложные ситуации. Он обладал удивительным даром излагать самое существенное в нескольких коротких, точно сформулированных фразах. При этом он не только ознакомил меня с военными планами гоминьдановской клики, но и предложил ряд контрмер, посоветовал, что предпринять, чтобы не дать противнику застигнуть себя врасплох. Во время наших бесед он не пользовался никакими записями. Он все держал в голове – и цифры, и имена, и географические названия, которые, большей частью, с трудом поддавались запоминанию.

За время моего пребывания в Китае, то есть в период с 1929 по 1931 год, я около десяти раз беседовал с товарищем Зорге. Он был жизнерадостным человеком, не дававшим трудностям одержать верх над собой, полным энергии и оптимизма. Его отличало тонкое чувство юмора, порой он становился несколько ироничным. В тех ролях, которые ему приходилось играть в процессе выполнения задания, он чувствовал себя на редкость уверенно»[229].

Неожиданно война подошла вплотную к китайскому дому «Рамзая». В начале января 1932 года японский резидент в Шанхае майор Танака получил указание из Токио: «Маньчжурский инцидент развивается, как и ожидалось. Однако недовольство великих держав дает основание для некоторых лиц в центре для балансирования в политике между Японией и Китаем. В этой обстановке было бы целесообразно отвлечь внимание великих держав от Маньчжурии к Шанхаю»[230]. 18 января Танака исполнил указание по отвлечению внимания от Маньчжурии: в Шанхае были избиты пятеро японских монахов, один из которых умер в результате полученных травм. Виновными назвали китайцев. Уже на следующий день японские националисты, в числе которых были секретные сотрудники спецслужб, сожгли китайскую текстильную фабрику. Китайская полиция при разгоне японцев убила одного из террористов и двоих ранила. Вечером начались японские протесты в центре города, а 23–24 января в Янцзы вошли семь японских кораблей с десантом морской пехоты. «Рамзай» радировал о кораблях за день до этого, основываясь на информации от «№ 6», а затем, с таким же упреждением – о прибытии еще одного миноносца, но главное – сообщил об условиях, при которых можно было избежать японской агрессии в Шанхае.

Выполнить все требования Токио оказалось невозможным, и 29 января японцы высадили десант в северной – китайской части Шанхая. На следующий день там развернулись полномасштабные боевые действия с применением авиации и артиллерии. Японские жители города ушли в международный и французский сеттльменты под защиту британской и французской полиции и русского охранного отряда генерала Глебова. Весь конец января и начало февраля Зорге работал в особенно напряженном ритме, отправляя сообщения практически с линии фронта. Совпавший с этими событиями отъезд Одзаки усложнил задачу резидента по сбору точной информации с японской стороны.

2 февраля японцы впервые произвели бомбежку Нанкина, и китайское правительство переехало в Лоян, но в Шанхае японцам так и не удалось достичь успеха. Международное сообщество не поддержало Токио, а сопротивление китайской армии нарастало. В этот самый момент Зорге удалось узнать у своего «друга» Мёлленхофа о выделении японцами финансовых резервов в размере трех миллионов иен для организации белогвардейско-монгольской армии под началом атамана Семенова[231]. В отличие от японских частей, задачей «бело-желтых» был не Китай, а советское Забайкалье, и такая информация вызвала особую тревогу в Москве. Был организован запрос НКИД СССР японскому правительству, и в ответ Токио пришлось заверить Москву в своей готовности пресечь белых, которые интриговали против Советского Союза под крылом Квантунской армии. Атаман Семенов снова остался ни с чем.