Зорич

— Присядем, есаул, на травку, передохнём. Денёк-то какой чудный! После духоты пещерной здесь просто рай!.. Значит, так, Евгений Иванович… В пещере всё чисто прибрано. Тем не менее она очень и очень посещаемая. На потолке следы копоти от факелов и даже костров. Остались кое-где следы незатёртые волоков от тяжёлых ящиков. В углу за камнями мои ребята нашли окурки от западных, Евгений Иванович, сигарет. Нашли затоптанную пуговицу, чуть ли не с обратным, так сказать, адресом. Эксперты скажут, что там интересного. Что касается стрельбы, то Фрол Иванович уверяет, что в полумраке утреннем по ним стали палить, едва заметив, не распознав в них казаков. Я полагаю, дело здесь в междоусобицах бандитских. Ещё вот такой интересный факт: контрабанду вывезли отсюда не накануне стрельбы, а несколькими днями ранее. Здесь просто ждали кого-то в засаде. Необязательно казаков, я даже уверен, что ждали не их.

Внимательно слушавший есаул подумал: «Вот и слава богу, Исидор Игнатьевич! Нам это как нельзя кстати!»

— Теперь вряд ли по следам можно определить направление, в котором вывезли контрабанду. Были дожди, да и в этом бездорожье вряд ли удастся что-то накопать, — закончил Корф.

И всю обратную дорогу ехал молча.

Зорич, покусывая ус, думал, анализируя случившееся. Вспомнил главное: после налёта на рудник с погибшими курьерами и похищенным золотом в числе улик значились гильзы от английских карабинов. «Странно, что Корф этого не отметил, — покосившись на Исидора Игнатьевича, подумал Евгений Иванович. — С его памятью этого не заметить невозможно. Ну да ладно. Раз молчит, пусть молчит. Всему своё время. Вспомнит — отреагируем. У нас всё чисто. Раз он думает о простой контрабанде, поверим ему, наверняка вся эта история — дело рук конфедератов. Далековато забрались они от Привисленских земель. Впрочем, всё объяснимо. Англичане щедры на обещания, а мятежникам деньги нужны. Обычными экспроприациями в глубинах России дело не поправишь. Вот и у Савинкова с их тактикой дальше покушения дело не двигается. А здесь всё совпало. И свои на хуторах, мечтающие вернуться на свою родину, и золото. Значит, сюда прибыли две группы. О первой до ограбления третье управление ничего не знало. Значит, нападение на рудник — дело их рук. Вторая группа — для демаскировки. Ведь Корф здесь и в Петербурге думали на Астафьева, но это не его рук дело, так сказал Александр, да и та записка… Значит, конфедераты и Домницкий. Он прибыл, чтобы ускорить дело с отправкой золота. Но что значат его контакты с Дианой? Неужели она сообщница? Вполне возможно. Она очень деятельная и отчаянная. Уж я-то это знаю. Значит, так, поляки обнаружили потерю, перепрятали золото и устроили засаду. Это всё, — уверил себя Евгений Иванович, — факт. Они подозревали либо Жлуктова, либо, — поморщился есаул, — моих людей и меня. Дело решили закончить полюбовно — пальбой в небеса, не поднимая большого шума с кровопролитием. Они уверены, и у них есть основания так думать после того, как они, может быть, обнаружили пропажу, что или я, или Жлуктов преследуем не державные, а свои интересы. Это уж точно. Пока так оно, наверное, и есть, а дальше посмотрим».

Размышления есаула прервал заскучавший Кисмет, укусив за морду навалившуюся на него, задремавшую кобылу Корфа. Тот, сочно выразившись, потянул за повод и отъехал в сторону. Зорич, засмеявшись, потрепал Кисмета за холку.

Показались домишки городского предместья. Казаки подтянулись, выровняв строй. «Значит, так, — прикинул Евгений Иванович, — надо спешить. Пусть Фрол Иванович через Ядвигу узнает владельцев першеронов. Узнает — тогда начнём поиск. Подключать Корфа или всё взять на себя — надо подумать. Раз в деле замешана графиня, надо спешить».

Но планы пришлось менять: в городе начались беспорядки. Неделя сразу с понедельника началась скверно, обозначив задел неприятностям в будущем. Начало было положено бедой, случившейся на судоремонтном заводе Митрофанова, где поставленная на ремонт рыболовная шхуна завалилась на бок, придавив бортом двух человек. После минутного замешательства и суматохи несколько человек, схватив топоры, стали лихорадочно рубить доски борта и переборки, стремясь пробиться к пострадавшим.

Шкипер шхуны, он же хозяин, дюжий скандинав, кинулся оттаскивать их, крича на ломаном русском, что им уже не помочь. Среди рабочих оказался брат придавленного. Что-то кричал неразборчивое в рубаху осатаневшего шкипера, а тот в ответ наградил его оплеухой, что сразу уменьшило число активных участников трагического события на какое-то время. На помощь пострадавшему с криком «Наших бьют!» кинулись друзья-товарищи и даже с соседних, через дырки в заборах, предприятий — обувной фабрики и маслодельного завода — искренне сочувствующие. Засучили рукава и любители потасовок — друзья-рыбаки шкипера. И закипело.