Зов гармонии

Где-то в глубине души Бринн понимала, что происходит нечто плохое. Ей в голову приходили те же мысли, что и всем прочим в Блистательном: о том, чтобы топить корабли, вредить людям и решать проблемы с помощью зла и насилия. Но разумной части ее сознания – той, благодаря которой Бринн стремилась быть доброй и помогать другим, – словно заткнули рот и задвинули ее куда подальше.

В конце концов морская ведьма получила-таки контроль над Бринн.

А потом, сквозь пелену гнева Федры, ее власти и злобной магии, Бринн услышала звук. Сперва это было просто мычание, но оно становилось все громче и красивее. Это была нота. Кто-то пел. Где-то тянула высокую и чистую ноту русалочка.

Затем к первому голосу присоединился второй, и оба слились в изумительной гармонии, какой Бринн еще не слышала. Зазвучала песня – безупречная и прекрасная. Даже с туманом в голове, напущенным Федрой, Бринн видела, что все в пещере замерли.

Морские обитатели лихорадочно оглядывались, пытаясь обнаружить источник звука.

Теперь пение, казалось, льется не из одного конкретного места, а отовсюду разом, поскольку они находились в Мамонтовой пещере с ее странной и замечательной акустикой. Бринн тоже заозиралась и увидела на сцене – там, откуда голоса были слышны лучше всего, – Присциллу и Джейд. Две талантливые русалочки уже несколько недель ежедневно практиковались в пении вдвоем, и их исполнение превзошло все, что слышали в Блистательном за много лет. Пение было столь прекрасным, что, по сути, само превратилось в магию.

В огромном зале пещеры музыка замерцала золотом румагии, которая грациозно зазмеилась по воде, распространяясь повсюду и проникая между русалками. Она отвлекала, сбивала с толку и очаровывала, заставляя всех крутить головами, глядя по сторонам.

Позднее Бринн вспомнила, как увидела Уильяма Бича, тихонько вплывающего в пещеру. Он двигался крадучись, словно не хотел, чтобы его заметила ведьма или кто-то другой. Его и не заметили. Уильям тихо, но быстро заплыл Бринн за спину, стащил с ее руки моруотч и повлек моргающую и озадаченную девочку к сцене Мамонтовой пещеры.

Пение продолжалось, становясь все громче и еще красивее. Казалось, некоторые из морских обитателей наслаждаются музыкой. Другие словно были напуганы золотистыми струями музыкальной магии. Даже Федра, похоже, была впечатлена – и озадачена. С мгновение она была способна лишь оторопело слушать и смотреть.

Затем ведьма встряхнула головой, поднялась в воде и сказала:

– Не обращайте внимания на этот жуткий кошачий концерт! На меня смотрите, рыбы безмозглые!

Русалки в толпе тоже замотали головами. Некоторые потянулись зажать уши пальцами.

Но вдруг пение резко прекратилось.

– Давайте, – скомандовала Присцилла.

И по ее сигналу она сама, Джейд, Уилл и Бринн громко и чисто затянули: «Айййй-йеее, айййй-йоооо. Закрывай глаза и спи. Глубже, глубже засыпай. Спи, усни, аййй-йееее, аййй-йоооо».

Голоса Джейд и Присциллы идеально гармонировали друг с другом, а голос Уилла звучал октавой ниже. Бринн тоже подпевала, хотя, по большей части, испытывала облегчение и наслаждалась, слушая приятную мелодию. Эффектом стал взрыв музыкальной магии, которая накатила на шелки, русалок и дагонов и моментально усыпила их. Бринн с друзьями хотелось бы знать, подействовало ли заклятие на Федру, но ее нигде не было видно.

– О-го-го, – прошептала Бринн.

Друзья спустились и поплыли между дремлющими морскими обитателями. Вокруг слышались лишь храп и глубокое дыхание.

Все четверо рассмеялись – но тихонько.

– Сработало! – шепнула Бринн. – А я уже уверилась – быть мне морским слизнем!

– Мы еще не закончили, – напомнил Уилл. – Тебе нужно доделать начатое, Бринн. Это сонное заклинание долго не продержится.

Бринн кивнула:

– Окей. Расступитесь-ка.

Она несколько раз вздохнула, потом набрала полную грудь воздуха и испустила самую громкую, самую высокую ноту, какую только могла.

– А-а-а-а-ар-р-р-р! – пела Бринн. – Ля-ля-ля-ля-ля-а-а-а-а!

Такую музыку никак нельзя было назвать прекрасной. Вот это на самом деле был кошачий концерт, и жуткие звуки эхом раскатывались по пещере, отражаясь от стен, будто сотня моржей разом навернулась с лестницы.

Тут все морские обитатели пробудились, и большинство из них потянулось зажать себе уши. Но в тот же самый момент все моруотч не только перестали работать, но и с чпоканьем взорвались, выбросив крошечные фонтанчики электронных искр.

Глава двадцать шестая

Бринн быстро нашла родителей среди других русалок. Они сидели на краю сцены, моргая, качая головами и озираясь. Кажется, все остальные в Мамонтовой пещере были заняты тем же самым.

– Где я? – бормотали они.

– Что происходит? – стонали они.

– Что все здесь делают? – бубнили они.

Когда все моруотч закоротило, транс, в котором пребывали русалки, шелки и дагоны, тоже прекратился.

– Мам? Пап? – вскричала Бринн. – Вы в порядке?

– Что я здесь делаю? – спросил Адриан.

– Да, и где это – здесь? – подхватила Дана. – Это что, Мамонтова пещера?

– Это долгая история, – сказала Бринн. – Но прежде, чем я вам ее расскажу, я должна позвать полицию, чтобы мы нашли Федру.