Зов горы

– Да нет, вы что, – засмеялась Аделаида.

Я показала на телефон.

– Да это она в Манжероке пользуется. Там же у нее зимний дом.

Я взяла телефон в руки. Нажала на кнопки. Телефон, действительно, был севший. Я вытащила из кармана свой телефон – мобильной связи не было.

Аделаида вышла на улицу, я отключила телефон, чтобы зря не расходовать батарейку.

Затем подошла к столу поближе. На подоконнике стояла железная коробка от датского печенья. Я ее открыла. В коробке лежало несколько писем, отправленных на Манжерок. На месте адреса отправителя я увидела набор букв и цифр, на штемпеле – слово «Новосибирск».

Новосибирская колония – поняла я. Письма от Константинова.

Вот тебе и на.

Никто, включая полицию, не знал, что Константинов под именем Михаила Стругацкого сидит в Новосибирской колонии. А Марта знала.

Однако, тетя с секретами.

Почерк святого оказался четким, но в нем с первого взгляда угадывалась чудовищная истеричность. Сам нажим ручки, иногда даже рвущий бумагу, свидетельствовал, что Константинова переполняют чувства. И это мягко сказано.

«Бабье бабское, вонючее, тленное, – прочитала я. – Вот, кто высасывает наши силы, пытается вернуть нас в свою зловонную утробу, насилует нас, заражает смертью. И пихает, и пихает между ног к себе, туда, где смерть открыла зловонный рот. Самки вонючие, проклинаемые. Мрази-матери болеющие».

– Кто ж тебе не дал, брат? – вслух поинтересовалась я. – Чего ты так обиделся?

Внезапно тон изменился, стал деловым.

«Как выпадет роса, – сообщил он. – Надо собрать семя амаранта и заварить его кипятковой водой. Вот, где амброзия силы! Вот, где святая пророчица! Дух парит и челюсти поют. В амаранте – шестая субстанция. После него – последняя субстанция, седьмая. Воздушная материя, истинно сытное. После него – все еда и все сила».

– Да ладно! – воскликнула я. – Сам-то не амарант жрал.

Честно говоря, в своей прошлой жизни я наслушалась таких откровений, что чаша моего терпения теперь переполнялась слишком быстро. Я натурально не могла это читать, мне было физически плохо. Тем не менее я перевернула очередной лист.

«Бабьё вонючее» – снова заныл он, и я уже слышала его голос – тонкий истеричный голос скопца. Поэтому, когда он написал: «Марта», мне показалось, что он сказал это у меня над ухом. Трезво и жалобно сказал: «Марта».

Почерк немного изменился. Ему уже не надо было вгонять себя в транс – речь пошла о земных предметах.

«Марта, – написал он. – Я голодаю. Этих передач недостаточно. Меня бьют. Мне нужно питаться. Ты пишешь, что у тебя маленькая пенсия, что ты делаешь все, что можно. Но разве не из-за тебя он украл у меня все, что было? Я нищий, меня бьют! Марта, спаси меня!»

Почерк опять вошел вразнос – но теперь это было не камлание, это была настоящая боль настоящего человека. Не склонная сегодня к сентиментальности, я успела послать ему мысленный совет заварить семян амаранта – поди, амарант-то в колонии растет – но тут же забыла об иронии. Константинов начал заводиться.

«Передай ему, что я послал Ангела Мщения! Он ответит за каждую копейку, которую украл! Он ответит так, что Тернии Иова покажутся ему Благостью. Он будет в рубище валяться на земле, покрытой кровью и гноем! Его кровью и гноем! Кровью и гноем его близких! Мой Ангел уже в пути! Его крылья – золотоносные! Все, кто помогал ему в его злодействе, будут сметены моим Ураганом! Священные клады нельзя украсть безнаказанно – они прокляты для Злого Умысла. Они не ему – они Небесам. Он что – решил потягаться с Небесами?! Мой Ангел в пути, Марта! Вот и высветился на небе Счет. И счет этот – Шесть!».

Забавно. Это было как протереть закопченное стекло. Сквозь наркоманскую чушь предыдущих писем я увидела бывшего Константинова – страстного, наверное, неглупого, конечно, образованного.

Оратор, врач, бард, дамский угодник, заигравшийся уфолог… Ай, какая ужасная судьба…

Я посмотрела на штемпель. Июнь 2011 года.

Итак, этого следовало ожидать. Марыся права. Деньги Константинова были украдены. Сотни обманутых людей, сотни проданных по всей стране квартир – речь идет о сумасшедших суммах.

Вот, почему он занялся сбытом наркотиков – ему надо было зарабатывать на жизнь…

– Марта! – заорала Аделаида. Ей издалека ответил женский голос.

Я положила письма в коробку и вышла из дома.

Глава 35

Когда она поднялась на верхнее плато, мы уже сидели на упавшем столбе одного из «термосов» лицом к долине. Издалека было видно, что Марта неприятно удивлена нашим визитом.

Это была женщина лет шестидесяти – крепкая, загорелая, немного сутулая. У нее были бледно-голубые глаза и прямой острый нос. Из-под платка выбивалась пегая прядь волос. Марта была одета в старые спортивные брюки и вязаное платье с длинными рукавами. Сверху на плечи она накинула куртку «Адидас».

Марта миновала последние метры подъема, помогая себе палкой. На ее плече я увидела ремень холщового мешка.

– Привет, Марта! – воскликнула Аделаида. – А мы к тебе.

– Да уж понятно, – ответила она.