Зов Юкона

Человек из Эльдорадо пир затеял до утра;
    Пусть танцуют все, пусть будут все пьяны:
Денди местного разлива, банкометы, шулера,
    Перекупщики, лентяи, хвастуны,
Размалёванные дамы с ненасытным блеском глаз —
    Нет, Клондайк еще такого не видал!
Маклак Мэг сказала: «Выпьем за того, кто поит нас,
    За того, кто так удачлив и удал!»

«Удалец» ответить хочет, поднимается с трудом —
    И мелькают, как в тумане, перед ним
Травы сказочного Юга, напоённые дождём,
    Степь зелёная под небом голубым.
Понял он, что не увидит этих трав и этих нив
    (А вокруг и шум, и гам, и круговерть),
И, зловонное дыханье подлой жизни ощутив,
    Он становится суровым, словно смерть.

Он встает (и сразу – тихо), говорит: «Мои друзья,
    В свой карман впустил я ваши руки сам,
Я кормил вас в этот вечер, и поил вас тоже я;
    Что осталось? – лишь послать проклятье вам.
Да, конец моим надеждам – что ж, я сам тому виной;
    Я растратил состояние свое.
Вы доставили мне радость тем, что были здесь со мной, —
    Вам дарю я это, шлюхи и ворье!»

И остатки состоянья, что хранил еще в мешке,
    Он швырнул с размаху – на пол, на столы;
Словно зёрна, разлетелись самородки в кабаке,
    Жёлтой пылью засияли все углы.
Гости замерли… Но тут же вся собравшаяся дрянь
    С криком бросилась за золотом под стол;
Все дрались, как будто звери, и неслась по залу брань…
    А «счастливчик» хлопнул дверью и ушел.

V

Человек из Эльдорадо отыскался тем же днём —
    Труп лежал от кабака невдалеке;
Весь покрыт замёрзшей грязью, куртка драная на нём,
    «Кольт» в руке и дырка лишняя в башке.
А глаза остекленело ввысь глядели – оттого,
    Что в ледышку превратил его мороз,
И оплакал горемыку друг единственный его —
    О тощавший и паршивый рыжий пёс.

Перевод С. Шоргина

Мои друзья