Зов крови (СИ)

— Эй! — недовольно рыкнула, заставляя ошарашенного Маркуса сесть на место, а парней опять посмотреть в мою сторону. Поднялась из-за стола, направляясь к мужчине, который волновал меня с того самого момента, как только мы его увидели. О забытые боги, как же он пах! Снегом, морозными ягодами, хвоей. Хотелось прильнуть к нему всем телом и потереться. Чтоб он обнимал меня, гладил по волосам и нашептывал нежности. А я бы мурлыкала, прогибая спинку. — Я тут вообще-то! — словив взгляд Нейта, ласково пожурила, — Если хочешь что-то узнать — спрашивай у меня!

Подошла к нему практически впритык, руша все дозволенные границы, протянутую в останавливающем жесте руку вампира оттолкнула, как назойливую муху. У меня тут дела! Вон какой торс, запахнутый, словно конфетка, в обёртку костюма. Принюхиваясь, повела носом, довольно заурчала. Перед моими глазами его грудь поднялась и плавно опустилась, послышался сдавленный выдох. Подняла глаза, рассматривая его лицо.

А прелесть моя зубы сцепил, дышит так нервно и взглядом вопрошает. Хищно улыбнувшись, всё же не сдержалась, прижалась всем телом, опустила руки на его шикарный зад, сжала ладонями упругие полушария, притягивая к себе, и наконец-то потерлась.

— Шииикарррный задок! — отвесила комплимент, утробно мурча.

Столовая превратилась в один живой организм, который только и смог что произнести изумленное: Ах!

Бангеры* — жареный хлеб или тосты с маслом и колбасой.

Ращеколда* — в простонародье «болтливая баба».

Глава 11. Я чувствую, как бьётся твоё сердце… Я чувствую его, каждый удар через твоё тело в моё. Если стоять спокойно и не думать ни о чём, такое чувство, будто это бьётся моё сердце

Глава 11. Я чувствую, как бьётся твоё сердце… Я чувствую его, каждый удар через твоё тело в моё. Если стоять спокойно и не думать ни о чём, такое чувство, будто это бьётся моё сердце

Нейтон Уотерфорд

Что я сделал такого, чем разгневал вас — забытые, подзабытые и все всяческие боги этого мира?!

Только я пришел в себя, уговорил зверя вести себя нормально, принял новость о договоре между девчонкой и Алгаром, как она полностью разрушила всю мою оборонительную защиту, тщательно воздвигаемую всю ночь! Я представлял, что сведу наше общение к минимуму, останутся только кураторские занятия по рукопашке, но нет!

Вот она — тесно прижимается ко мне всем своим соблазнительным роскошным телом! Нахально обхватив мой зад, трётся так, что в паху мгновенно каменеет!

Её запах кружит голову, заставляя кровь закипать. Рот наполняется слюной. Мне вдруг хочется лизнуть эту нежную белую кожу, сорвать с Маккой одежду и провести губами по всему её телу.

Обнимая хрупкую фигурку, инстинктивно тянусь к ее бёдрам, чтобы решительно притянуть девушку ещё ближе, впечатывая в себя. Чувствую, как растет возбуждение, зажигая огонь в пульсирующих венах. Было бы так легко разорвать на ней брюки, раздвинуть ноги и овладеть ею прямо здесь. Сейчас я хотел бы делать это изощренно, во всех мыслимых положениях, проникнуть в нее грубо, толчками выбивая стоны её удовольствия.

Маккой замерла, когда мои губы коснулись её шеи. Она просительно прошептала:

— Ну поцелуй же меня скорее…

Не отрываясь, смотрю на её рот, дразня нас обоих этим промедлением. Нежные розовые губы обещали неизведанное блаженство. Я помнил их вкус слишком остро. Её аромат продолжал обволакивать, постепенно проникая в самую глубь моего тела, воспламеняя, клеймом отбиваясь внутри, на самом сердце. Оно билось всё быстрее и быстрее, разнося по телу жаркую волну. Мысли путались.

Я больше не мог унять дрожь в руках. Закрыв глаза, попытался отвернуться от её лица, но не смог, вместо этого принялся теперь жадно обнюхивать. Меня ведь ничего не останавливает от того, чтобы поставить свою метку. Моя! Она моя и ничья больше! Вытянутые клыки уже были готовы погрузиться в нежную кожу. Она постанывала от нетерпения, прижимая тонкую шею с бившейся венкой к моему рту… но прежде чем мои зубы смогли сомкнуться, Маккой вырвали из моих объятий, вызывая в нас обоих рык разочарования и ярости.

Наваждение окончательно смывает волной бешенства, когда вижу, что девушка в руках Веттино. Треск одежды воспринимаю как должное, небрежно отряхивая ошметки рубашки и пиджака. Сладкая, моя сладкая девочка замерла в его руках птичкой. Кровосос взирает на меня с опаской, поспешно вгрызаясь ей в шею.

В полуобороте реву зверем, бросаясь к вампиру.

— Пор-рву! — обещаю ему.

Со всех сторон на меня пытаются остановить фелиды каких только можно видов. Мелкотня, видать, убежала за подмогой. Кто-то кричит, что Гарсиа с безопасниками уже почти на месте.

Успею! Я уверен.

Веттино отбрасывает Александру в руки хорьку, который укладывает её на обеденный стол. Сам же вампир пригибается, широко распахивая руки, словно для объятия. Привык захватывать жертву, привлекая к себе. Таким, как он, сложно обороняться, так как практически никто не бросает им вызов. Они сами нападающие, хищники априори.