Зов пустельги

– Нет, бабуля – это бабуля! Старая карга, которая печет пироги и носит шерстяные панталоны.

Все мужчины за столом перевели на Бенедикта насмешливые взгляды.

– Да, представьте! Я люблю нашу бабулю и наведываюсь к ней, как только появляется случай! Есть проблемы? – Бенедикт встретил мужские взгляды с вызовом.

Мужчины тут же замотали головами, но не все сдержали смешки.

– Это правда! Поглядите на его жирнющий живот! Прям как у моей тещи! – усмехнулся Ксавьер.

– Ближе к делу, – не стерпел Эрик.

– Так вот, – продолжил Бенедикт. – Бабуля наша сидит на метадоне, когда наступают холода – остеохондроз обостряется.

– А так как она живет на берегу Балтийского моря, то жрет она их постоянно. Наркоманка она, бабуля наша! – пояснял Ксавьер, он явно не испытывал к бабуле таких же теплых чувств, как его кузен.

– Да завали ты! Короче, так как наркотики там легализованы, она частенько покупает всякие новинки в определенных кофешопах, которые башляют несертифицированной химией…

– И все никак не подохнет, – снова вставил Ксавьер.

– Да завали ты, урод! – Бенедикта явно раздражало, когда обижали его бабулю.

– Сам завали, извращенец!

– Я люблю бабулю, потому что она – наша бабуля, пидор ты обсосанный!

– Так заткнитесь оба! Говори по делу, твою мать! – выругался Дэс.

Мужчины едва сдерживали смех. Их всегда забавляло наблюдать за ссорами этих двух братцев.

– Короче! Она сказала, что один гондон пытался ей какую-то розовую шнягу впарить, мол, боль снимает и в райские кущи отправляет не хуже экстази. Она запомнила, потому что название смешное, говорит, было. Что-то типа гнома или тролля. Вот я подумал, маразм то у нее крепчает, иной раз имя свое забывает, но ассоциативный ряд-то работает! Что если она про этого, как там?

– Жгучий карлик, – подсказал брат.

– Да! Вдруг она про этого карлика говорила?

Эрика чрезвычайно заинтересовал рассказ красноволосого.

– А ты можешь покопаться там у вас на родине, так чтобы незаметно? – спросил Эрик.

– Базаришь! У меня там не то что подвязы, друзья, родня и все такое.

– Бабулю в разведку отправь.

– Да заткнись ты, урод!

– Эрик, как только мы начнем спрашивать у людей на улицах про Пастаргаев, они сразу узнают об этом, – заметил Роман.

– Да, мы ведь их сами буквально пригласим на нашу территорию, – согласился Марик.

Все притихли. Даже разноцветные братья.

– Я понимаю твою обеспокоенность, но это единственный выход. Опухоль можно искоренить, только обнаружив ее. Иначе так и будем бороться с симптомами, а не с причиной, – сказал Эрик.

Мужчины закивали.

– Предлагаю немного поднапрячь мозги и проанализировать то, что вам удалось накопать на этих ублюдков, – сказал Роман.

– Макс, принеси карту, – приказал Рудольф бойцу. – Мы покажем вам, где обнаружили их склады. Может, у вас какие-нибудь идеи появятся.

– Эх, бабулю бы сюда, – подшутил Ксавьер.

– Да завали ты! – тут же прозвучало в ответ.

***

За одним из столов раздался бесцеремонный смех. Нина не смогла обделить его вниманием, уж слишком он был смелым и наглым. А наглость в этом заведении была мерилом грехов. Грех же – мерило интереса Нины. Она уже просканировала головы здешних обитателей и была приятно удовлетворена тем, что и ожидала здесь встретить. Кого тут только не было! Убийцы, насильники, педофилы, садисты, проститутки и, разумеется, наркоманы, спрятанные под масками главарей мафиозных группировок и синдикатов. Все они что-то делили между собой: деньги, товар, территорию, женщин. Нина разрывалась в бессчетном количестве невероятно интересных хитросплетений судеб этих людей. Прямо как бесплатное кабельное с драмами, трагедиями, боевиками, фильмами ужасов вперемешку с порно. С каждой исследованной головой Нина все больше поражалась тому, насколько деньги и власть разлагают человеческую душу, заражают развратом, словно гнилью, отравляют вседозволенностью и возможностью творить беспредел. Нина ухмыльнулась, Ян понятия не имел, куда отдавал ее!

Снова раздался знакомый нахальный смех. Нина обернулась. Необычайно толстый обрюзгший и донельзя омерзительный мужчина грузно развалился на софе в окружении не менее омерзительных типов. Редкие волосы, зачесанные набок, едва могли закрыть блестящую от пота лысину. Он смеялся, а второй подбородок вторил смеху, подобно дергающемуся желе. Подмышки красной рубашки пропотели насквозь, как и, в принципе, он сам. Даже находясь в двадцати метрах от мерзкого типа, Нина чувствовала тошнотворный кислый запах его пота. Он смачно затягивался сигарой и клубил дымом вальяжно и нахально, так словно все вокруг принадлежало ему.

Именно такой типаж привлекал Нину. В таких людях можно ковырять и ковырять и все равно жизни не хватит, чтобы докопаться до дна сквозь всю гнусь и погань, что они творили.