Зов судьбы

Пропустив приветствие Сорён мимо ушей, Луна растоптала упавшую на землю сигарету и яростно спросила:

– Это была последняя, что предложишь?

Девица и впрямь оказалась преступницей, но это уже переходило все мыслимые границы. Улыбка быстро сошла с лица Сорён.

– Думаешь, если уже встречались, можно на «ты»? Я все-таки премьер-министр, веди себя уважительно.

– Проводи предвыборную кампанию в другом месте. Я за тебя не голосовала.

– А говорила, что моя фанатка. Берешь слова обратно, раз тебя разоблачили?

– Хватит бредить, не припомню, чтобы мы раньше встречались.

Такого Сорён не ожидала. С угрожающим видом она приблизилась к нахалке:

– Ну и наглость. Это точно была ты. У здания Кей-ю. Путешественница? Решила, что в сказку попала? А это, значит, твой дворец?

Сорён указывала на тюрьму, но Луна не растерялась и с сарказмом парировала, подступая к премьер-министру:

– Дорогуша, обычно со мной разговаривают только два типа людей: те, кто меня обокрал, и те, кого обокрала я. Добром это не кончается. Проваливай.

– Ты правда меня не знаешь?

В отчаянии Сорён схватила Луну за запястье, чтобы та не смогла уйти далеко. Но та резко стряхнула ее руку.

– Еще раз тронешь – и я за себя не ручаюсь.

– А он знает, что ты отмотала срок?

– Продолжишь нести бред – точно врежу.

Теперь Сорён убедилась: это не игра. Очевидно, девчонка не знала, чего от нее хотят. Взгляд у нее был какой-то помутневший, речь невнятная, – то ли она пьяна, то ли под наркотиками, но ничего общего с простой и открытой девушкой, которую Сорён видела на крыше небоскреба.

– Ты не та, кого я видела на вертолетной площадке. У тебя есть сестра-близнец?

– Понятия не имею. Раз уж ты меня здесь поджидала, значит, неплохо меня знаешь. Найдешь ее – скажи. Самой любопытно, – ответила Луна с пустым выражением лица.

Она сильно толкнула премьер-министра в плечо и пошла своей дорогой. Сорён обернулась и посмотрела ей вслед. Девушка быстро исчезла, как сквозь землю провалилась, и только тогда Сорён почувствовала, что на запястье чего-то не хватает: с ее руки исчез браслет.

Сев в машину, она с силой ударила по рулю. Эта карманница посмела ее отшить да еще стащила браслет – настроение окончательно было испорчено. Девица была абсолютно другой. Одно из двух: либо она сама сошла с ума, либо девчонка императора слетела с катушек.

Премьер задумчиво нахмурилась, как вдруг зазвонил телефон. На экране высветился номер мамы.

– Да, мам.

– Странно, что ты сразу подняла трубку. У тебя же все хорошо?

– Не может же все время быть хорошо, я осталась бы без работы. Если в стране тишь да гладь, мне попросту перестанут платить жалование. А в чем дело?

– Да так. Просто приснился страшный сон. Ты редко водишь сама, но все же будь осторожна за рулем и смотри в оба, чтобы ничего не украли.

– Мам, у тебя вечно такие паршивые сны. Не переживай. Хоть раз такое было, чтобы у меня кто-то что-то украл? Кстати, мам, зачем ты прислала мне ту газету?

– Газету? Какую? Я ничего не посылала. Ты что-то от меня получила? Ой, я позже тебе перезвоню, посетитель пришел.

Разговор встревожил Сорён. Какое-то время она еще смотрела на потухший экран телефона, пока не пришла к выводу, что некто специально воспользовался адресом ее матери, чтобы отправлять газеты с фальшивыми новостями. Заведя машину, премьер-министр решила, что ее секретарю следует уделять больше внимания работе с почтой.

Глава 19. Узор с цветком сливы

Тэыль, Синджэ и Чанми недаром несколько дней провели в засаде: один из подозреваемых в убийстве Ха Ынми – Пак Чонгу – наконец был пойман. Однако у наблюдателей, сидевших за зеркальным с одной стороны и прозрачным с другой зеркалом Гезелла в допросной, были мрачные лица, потому что парень упорно отрицал свою причастность к преступлению. По его словам, он пришел, когда Ынми уже была мертва, но запаниковал и решил проверить, на самом ли деле она не дышит. Он запачкался кровью жертвы, когда дотронулся до нее, от страха потерял голову и сбежал, даже не подумав сообщить в полицию. Насколько это правда – еще предстояло выяснить.

Но молодой человек действительно мало походил на убийцу. Он пришел к Ынми, потому что получил от нее текстовое сообщение: она требовала пять миллионов вон. Чонгу никогда не занимал у нее столько денег и отправился к девушке, чтобы все прояснить. Учитывая время смерти, маловероятно, что сообщение написала убитая.

Так или иначе, у Чан Ёнджи, жившей по соседству, было более сомнительное алиби, чем у Пак Чонгу.

– Сделаем Чан Ёнджи главной подозреваемой и отследим ее местоположение, – предложил Кан Синджэ, наблюдая за происходящим в допросной через зеркало.

Руководитель Пак покачал головой:

– Даже если удастся ее схватить, задержать мы ее можем только на сорок восемь часов. У нас нет убедительных доказательств.

Синджэ кивнул. Он досматривал вещи Ёнджи, найденные в квартире, после того как стали известны результаты вскрытия.