Зов Тайрьяры

Нарьо, похоже, ничего не заметил. Он расплылся в улыбке, склонил голову чуть на бок и махнул рукой.

— Бросьте, — небрежно отмахнулся он, — у меня не так часто бывают приемы. А теперь появился повод. В конце концов, не каждый день я встречаю людей, которым удалось победить кошмары Лэс-Кэрр-Грошмора. Мастер Лигг, мы с нетерпением ждем вашей истории. Ваши друзья так и не смогли рассказать, что произошло в Городе Костяных Башен.

Я буквально почувствовал на себе обжигающий взгляд dassa. Слава Богу, что на этот раз он не привлекал к себе внимание активной жестикуляцией, иначе этот взгляд заметил бы не только я. Может, Ольцигу стоило сразу крикнуть: "Только не раскрывай никаких тайн!", а то вдруг бы я не догадался и принялся бы за повествование о снятии проклятия? Да уж, декс меня забери, мои секреты в самых надежных руках…

Я вздохнул, незаметно кивнув монаху и, как ни в чем не бывало, посмотрел на лекаря.

— Не хотелось бы повторяться. Что уже успели рассказать мои друзья?

Послышался облегченный вздох девушки и арбалетчика. Что ж, нетрудно было догадаться, что Роанар и Филисити постараются изменить некоторые детали истории. В конце концов, Рон не спешил заявлять Нарьо, что он — Руан Экгард. Да и руки леди да-Кар не сияли зеленым светом, хотя погоду в Альгране явно можно было чуть подкорректировать. Она назвала свое имя, но о способностях решила умолчать.

— Они рассказывали о каких-то небывалых чудовищах, охотившихся на вас, и о толпе одержимых крестьян с вилами и факелами, — воодушевленно отозвался Нарьо.

Я едва удержался от кривой ухмылки. Толпа одержимых крестьян, значит? А небывалые чудовища — это, стало быть, дексы. Здесь могу согласиться: с постоянно меняющимися лицами они действительно были небывалыми чудовищами.

— Леди да-Кар также рассказала о вашей прекрасной идее, как миновать Лэс-Кэрр-Грошмор. И о вашей отваге, вы ведь единственный остались в сознании.

Я стесненно повел плечами, как будто новая одежда резко стала неудобной. Обычно вся отвага, о которой "ходят легенды" ограничивается условиями моей работы на Святую Церковь. За нее платят деньгами, а не восхищением. И на нее рассчитывают. Конечно, мне уже приходилось выручать людей в тех или иных ситуациях, но обходилось без хвалебных од в мою сторону, и это мне вполне устраивало. Иначе мне становится не по себе.

Как ни странно, от продолжения беседы в таком духе меня спас Роанар. Если его слова, конечно, можно назвать спасением…

— Что же у тебя был за кошмар, если ему удалось победить лучшего фехтовальщика Дирады? — спросил он, сделав большой глоток вина.

Филисити изумленно уставилась на него, но барон избегал взгляда девушки. Он, не отрываясь, смотрел на меня. Несколько секунд все молчали, и обстановка становилась гнетущей. Нужно было отвечать, причем так, чтобы вызвать как можно меньше дополнительных вопросов. Из всех здесь присутствующих я только Филисити мог рассказать свое предположение о том, что моим безликим кошмаром оказался Витокр Фэлл. Но лишь если мы останемся наедине.

— Это был мастер фехтования, которому я уступал, — пожал плечами я, не отводя глаз.

— А та женщина? — упорствовал Роанар, — которая кричала. И за которой ты бросился.

Мне оставалось только покачать головой. О ее личности у меня не было даже предположений.

— Я не знаю, кто она. Мой противник убил ее и принялся за меня.

— Один кошмар убивает другой кошмар, — скептически прищурился арбалетчик, вальяжно откинувшись на спинку стула, покачивая кубком с вином, — странно выходит. Если бы наши видения убивали друг друга, было бы, наверное, удобно, не правда ли, миледи?

Филисити шумно выдохнула и сверкнула на Роанара глазами.

— Да что с тобой такое? — прошипела она.

Нарьо непонимающе посмотрел на нас, но вопросов задавать не стал. Я чувствовал, что начинаю злиться, но старался сохранять самообладание. В конце концов, рано или поздно Рон вспомнит о манерах и возьмет себя в руки. На самом деле, я надеялся, что замечание Филисити хоть немного остудит пыл барона. Однако взгляд его, казалось, стал еще злее. Арбалетчик поднялся из-за стола, кивнул хозяину дома и, отчеканив слова: "прошу меня простить", вышел из обеденной комнаты.

— В чем дело? — обеспокоенно поинтересовался Нарьо, — я что-то не то спросил? Я ни в коем случае не хотел обидеть своих гостей…

Я прикрыл глаза.

Глупо столько времени отрицать очевидное. Роанар злится на меня из-за Филисити. Похоже, он, несмотря на зелье, которое принял, чтобы исчезла "толпа одержимых крестьян", запомнил то, что девушка поцеловала меня. И теперь мы с ним, получается, враги?

Нарьо ждал ответа, и я постарался успокоить его:

— Пустяки, господин Эмса, не принимайте на свой счет, — покачал головой я, — наш друг немного взволнован перед предстоящей дорогой. Как только отправимся, все будет хорошо. На чем мы остановились?

— На вашем кошмаре, — осторожно ответил Нарьо. Я небрежно пожал плечами.