Зря ты нанял меня, артефактор!

Я запрыгнула на крышу дилижанса и, нащупав пожарный люк, распахнула его. В лицо мне дыхнуло ядом. Я свесилась вниз — все еще с закрытыми глазами — и наугад схватила кого-то из ребят, потянула на себя. Ага, это Мокки. Он все понял: дважды шлепнул меня по запястью — универсальный воровской жест — и мгновение спустя подпрыгнул, подтянулся и, едва я успела отшатнуться, вылез на крышу.

В полном молчании: в дыму таких бомб нельзя дышать и говорить, иначе тебе хана, — Мокки скатился с крыши дилижанса. Вскоре раздалось его хищное:

— Приве-е-е-е-етики! — и, судя по крикам и звону оружия, завязался бой.

Я же вновь нырнула в упругую ядовитость кареты. Где там Тилвас?

***

Не сразу, но мы все-таки нашли друг друга в слепой мгле заклятия, и вскоре аристократ вслед за мной вылез на крышу дилижанса. Я упруго спрыгнула на землю. Черный дым уже расходился, и я наконец увидела наших врагов.

Ой-ой…

Кажется, люди на этом побережье очень любят изумруды. Прямо очень.

Вокруг обнаружилось никак не меньше дюжины разбойников, снабженных оружием всех мастей, в том числе магическими артефактами. Их было действительно много, я никак не ожидала такого количества покушающихся на нашу честь идиотов. Часть из них стояла с арбалетами: они тотчас направили их на нас, и мы с Тилвасом только каким-то чудом умудрились увернуться, брызнув в стороны, как сумасшедшие кошки. Другие разбойники окружили Мокки, который огрызался кинжалами и остротами, но, увидев нас, расформировались и кинулись в бой.

Мне очень хотелось объяснить, что никаких драгоценных камней у нас нет, и лучше бы бандитам не тратить ресурсы на настолько бессмысленные телодвижения, но времени на светские беседы не оставалось. К тому же, вряд ли бандиты передумали бы вести бой и со всем почтением посадили бы нас обратно в карету: подозреваю, они бы убили нас просто так, из обиды на то, что сами обманулись.

Так что оставалось драться. Хорошо хоть, арбалетчики не рисковали стрелять, когда мы клубком сцеплялись с их товарищами.

На меня насел один из грабителей, ловко орудующий средним клинком, и я многажды прокляла его сквозь зубы. Несколько неумелых противников куда лучше одного мастера – они мешают друг другу и дают тебе больше пространства для маневра, а этот мужик был хладнокровен и четок в своих действиях, и пристал ко мне, как банный лист. Из стратегических соображений я не могла убежать от него – меня бы тотчас догнали арбалетные болты, жадно следящие за нами из кустов, будто зрители с непомерно дорогими билетиками на шоу. Так что я вынуждена была исхитряться делать что-то на расстоянии вытянутого клинка. Позвать на помощь Тилваса и Мокки тоже не представлялось возможным, так как у ребят хватало врагов. Мокки медленно выжимал кровь из своих противников где-то поодаль — порез за порезом, тысяча штук, настоящая пытка в старинном стиле, — а вот Талвани со своими «поклонниками», так и жаждущими отрезать кусочек аристократической плоти, крутился совсем рядом.

Несколько раз «мой» бандит чуть не продырявил меня насквозь, в один момент рубанул мечом так резко, что срезал кулон у меня на шее – я еле уклонилась. Мгновение спустя выяснилось, что это был мой любимый кулон, теперь печально разбившийся о камень дороги. Единственная из моих вещей, не считая нижнего белья, которая пробыла со мной все время с начала нашего приключения. Более того: единственная из вещей, сохранившаяся у меня с эпохи До-Зайверино… Мне его когда-то подарила Финна: стеклянный цветок дурмана с тычинкой-глазком. "Разобьется — влюбишься!" — завещала подруга.

Я посмотрела на бандита. Нет. На суженого он никак не тянет.

— Вот это было зря, — мрачно сообщила я и, рисково поднырнув под блеснувший меч, сбила противника с ног подсечкой.

Бандит потерял равновесие и упал. Я резко выбила меч у него из руки и планировала уже с гиканьем прыгнуть сверху, чтобы негодующе придушить, но мне помешала сделать это серия последовательных щелчков.

— Джерри! – услышала я окрик Тилваса Талвани.

Арбалеты.

Гурх, арбалеты.

Я же сама про них говорила, а теперь…

Я невольно вжала голову в плечи, ожидая своего неминуемого превращения в решето, но ничего случилось. Лишь перед глазами промелькнула тень — кто-то длинный и лохматый красивой рыбкой пролетел мимо меня, падая на землю.

Это был Тилвас.

В полёте он странно дергался... А теперь лежал, пробитый полудюжиной болтов, и нежно-зеленый мох под ним быстро раскрашивался кровью.

Один болт торчал прямо из горла. Глаза артефактора закрылись.

Все как-то разом замерли...

Странный эффект, снова и снова возникающий в бою: казалось бы, обе стороны готовы к смерти, даже жаждут ее, но когда кто-то погибает на твоих глазах – друг ли, враг ли, — ты на мгновение цепенеешь. Так и сейчас: на несколько долгих ударов сердца над темным ущельем повисла тишина.

— Нет, — как-то тупо и деревянно сказала я, ошарашенно глядя на тело аристократа. — Нет!

— Да, — громогласно возразил один из разбойников, видимо решив, что это — лучшее время для переговоров. — Отдавайте изумруды, не то вас постигнет судьба вашего друга.