Зримая тьма. Самоубийственная гонка.

Миллионы людей мучаются от депрессии непосредственно, у миллионов ее жертвами становятся родственники или друзья. По статистике, из десяти американцев один страдает от этого заболевания. Напористодемократичное, оно разит всех, не разбирая возраста, расы, вероисповедания и класса; впрочем, для женщин риск значительно выше, чем для мужчин. Список профессий пациентов (портные, капитаны барж, повара суши-баров, члены кабинетов министров) слишком длинный и нудный, чтобы приводить его здесь; достаточно сказать, что лишь очень небольшое количество людей не попадает в категорию потенциальных жертв этого недуга — по крайней мере в его самой легкой форме. Несмотря на разнохарактерную сферу охвата болезни, можно сказать, что люди искусства (прежде всего, поэты) особенно для нее уязвимы, — в самой тяжелой, клинической форме она более чем у двадцати процентов своих жертв приводит к самоубийству. Вот печальный и славный перечень, куда вошли лишь немногие из этих художников; все они представители культуры двадцатого века: Харт Крейн, Винсент ван Гог, Вирджиния Вулф, Аршиль Горки, Чезаре Павезе, Ромен Гари, Вэчел Линдсей, Сильвия Плат, Анри де Монтерлан, Марк Ротко, Джон Берримен, Джек Лондон, Эрнест Хемингуэй, Уильям Инге, Диана Арбюс, Тадеуш Боровский, Пауль Целан, Энн Секстон, Сергей Есенин, Владимир Маяковский — и этот список можно продолжить. (Русский поэт Маяковский резко осудил аналогичный поступок своего великого современника Есенина за несколько лет до собственной смерти; это должно послужить предостережением для тех, кто скор в суждениях по поводу самоубийства.) Размышляя об этих мужчинах и женщинах, обладавших блестящим талантом и столь трагически окончивших свои дни, необходимо проанализировать их детство, где, как всем нам хорошо известно, обычно следует искать зерна болезни: подозревал ли кто-нибудь из них в ту пору, насколько бренна человеческая душа, насколько она непрочна? И почему они погибли, в то время как другие — пораженные тем же недугом — сумели побороть его?

Впервые осознав, что нахожусь во власти болезни, я, помимо прочего, почувствовал необходимость возмутиться термином «депрессия». Большинству людей известно, что депрессия ранее именовалась меланхолией — в английском языке соответствующее слово появилось в 1303 году, и несколько раз фигурирует у Чосера, который, используя его, похоже, был в курсе патологических особенностей данного явления. «Меланхолия» и по сей день выглядит как более подходящее и точное слово для обозначения наиболее тяжелых форм этого расстройства, но место уже захвачено существительным с невыразительным звучанием, лишенным какого-либо веса, нейтральным термином, использующимся для обозначения экономического спада или углубления в земле*; в общем, это крайне безликое наименование для столь серьезной болезни. Возможно, у ученого, которого обычно считают ответственным за ввод данного термина в современный обиход, по заслугам уважаемого профессора Школы медицины университета Джона Хопкинса, психиатра Адольфа Мейера, швейцарца по происхождению, просто не было слуха к тонкостям ритмики английского языка, и потому он не осознавал, какой семантический урон нанес, пред-

’ В английском языке слово depression означает также «впадина» или «низина».

дожив вариант «депрессия» для описания столь ужасной и свирепой болезни. Тем не менее более семидесяти пяти лет назад слово проползло в язык, безобидно, как слизняк, мало чем проявляя сопряженную с ним опасность и самой своей пресностью мешая людям осознать всю чудовищную силу болезни, когда она выходит из-под контроля.

Сам будучи жертвой этого недуга в его крайней форме, вернувшись оттуда, чтобы рассказать свою историю, я бы предложил какое-нибудь наименование, действительно поражающее воображение. Существительное «brainstorm»* уже занято, оно, отчасти в шутку, обозначает умственное вдохновение. Но нужно что-то из этой серии. Услышав, что чье-то душевное расстройство переросло в бурю — самую настоящую ревущую грозу в мозгу, которую клиническая депрессия действительно больше всего напоминает, — даже несведущий дилетант, пожалуй, выразит сочувствие вместо стандартной реакции, которая возникает при употреблении слова «депрессия», что-то вроде: «Ну и что?», или «Ты справишься», или «У всех у нас бывают скверные дни». Выражение «нервное расстройство», кажется, постепенно выходит из употребления, и, разумеется, заслуженно. ввиду того что ассоциируется с не-

’ Доел.: «буря в мозгу»; означает в современном языке «мозговой штурм»; ранее использовалось в значении «умопомешательство».

кой бесхребетностью*, но нам по-прежнему придется довольствоваться словом «депрессия» до тех пор, пока не будет придуман лучший, более выразительный термин.