Зубровский

— Нет, — сказал он каперангу. — Она почти наверняка в эту минуту огибает водохранилище. На карте все видно.

— Не понимаю. Как она сможет пройти через наши линии оцепления?

— Запросто, — сказал Зубровский. — Она делает пару выстрелов. Когда солдаты услышат их, одна группа отделится от линии, чтобы выяснить, в чем дело. А ей только этого и нужно… Скажите им, чтобы сжимали кольцо вокруг водохранилища, иначе она сможет пробиться.

Зубровский давно ждал от Болховитинова того, что последовало.

— Черт! Как же поступить? — помотал головой каперанг. — Все становится слишком сложным. А вдруг она рассуждает не так? Вдруг она не поверит, что в линии образуется просвет и останется на месте, между солдатами и перевалом. В таком случае, если приказать им спускаться к плотине, это испортит ловушку.

Зубровский поднял руку.

— Не собираюсь оспаривать ваши выводы, товарищ каперанг. Просто я думаю, что она в ее положении станет действовать решительно, а не будет бегать кругами, как спугнутый кролик.

В голосе каперанга открыто прозвучало сомнение.

— Это вряд ли…

— Но если это все же случится…

— Если это случится, то не тебе отвечать за все, а мне. Я должен рассмотреть это дело со всех сторон. Мы же сейчас рассуждаем только теоретически.

— Тогда позвольте мне взять на себя ответственность, Владимир Анатольевич, — сказал Зубровский, и ему показалось, будто на него обрушился грузовик, так сильно сжало сердце. Стараясь не поддаваться боли, он продолжал: — Я отвечу.

— Тебе плохо, Андрей? — спросил Болховитинов. — Приляг.

Зубровский жестом его отстранил. Вдруг радист сказал:

— Сообщение по компьютеру.

— Ложись, — настаивал Болховитинов.

— Оставьте меня в покое!

— Говорит двадцать седьмой, — внезапно донеслось из микрофона. — Что-то я не пойму. Собаки хотят вести нас вниз, а не в горы.

— У собак все в порядке, — проговорил Зубровский. — Но мы уже потеряли слишком много времени, пока вы раздумывали. Может быть, сейчас наконец повернете к плотине?

* * *

Глотая голодную слюну, Фатима скрючилась на плоском округлом камне, втянула голову. Она не знала, где находится. Темнота все скрывала. Судя по всему, была ночь, но она не понимала, почему тьма такая кромешная, почему не видно луны. Руками нащупала стены влажной скальной породы. Пещера, удивилась она. Неужели я добралась до нее? Она подошла к светлому пятну — выходу из пещеры.

В лицо ударил рой брызг. Снаружи была кристально-ясная ночь, яркие звезды, луна, внизу отчетливо различались очертания деревьев и слышался шум воды. Да, значит, точно ей удалось добраться сюда. Она не знала, как туда забралась, как долго пролежала здесь. Последнее, что она помнила — это как на рассвете выбиралась из того места, где лежала в кустах, потом шла по лесу, пила из ручья.

Далеко внизу виднелись огни, сотни ярких точек гасли и зажигались вновь, передвигаясь по дороге. Но огоньков было уж очень много. Постепенно их движение прекратилось, они остановились, образовав цепь примерно на расстоянии трех километров от нее. Она могла ошибиться в расстоянии, но теперь знала точно, что это по ее душу. Облава!

В воздухе раздался гул вертолета, и тотчас же темное небо пронзили прожекторы. Затем послышался гул вертолета справа, за ним еще, а потом еще несколько… Ветер донес лай собак, а вместе с ним отдаленное гудение тяжелой техники. Если вертолеты в воздухе, у них должны быть инфракрасные приборы ночного видения, подумала она. Надо быть сверхосторожной. Попыталась сосчитать огоньки от фонариков, но сбилась и лишь прикинула, сколько же это людей, если в каждом кузове может поместиться сорок — пятьдесят человек. Получалось много. Они согнали на ее поиски все, что смогли.

В ней снова поднялся гнев. Она потратила столько сил и времени на собственное спасение — и до сих пор не выполнила задуманного. Но зато теперь у нее есть гранаты. Вариант с подходом к плотине с этого берега придется отложить — они там выставили плотную охрану. Надо придумать что-то другое. Они думают, что она заляжет в горах. Нет, она обойдет водохранилище и зайдет к плотине с той стороны. Они не ждут ее оттуда. Ну, обойдет, и что дальше? Как прорваться к плотине. Может, на машине? Захватить машину помощнее и прорваться на ней? Вряд ли они ожидают от нее такого шага. Они считают, что единственное, что ее сейчас волнует, — это собственное спасение.

Она тут же поняла, что это будет не так просто сделать. Трещала голова, глаза слезились, кашель рвал легкие. Значит, причиной этого — лихорадка, иначе бы ей не было так плохо. Она заболевает. Может свалиться где-нибудь по дороге. Ей даже стоять-то трудно. По спине пробежала волна жара, потом лицо покрылось потом. Тепло — вот что нужно в первую очередь. И укрытие, место, где можно выгнать лихорадку и дать покой ребрам.

Пошатнувшись, она была вынуждена опереться рукой о камень у самого входа в пещеру. Где взять сил? Она так ослабла, что не была уверена, сумеет ли разжечь костер.