Зуд

Сам по себе грех был невелик — внутри постройки едва ли стало грязнее. Но на самом верху получившейся кучи оказались три маминых лифчика, из которых она то ли выросла, то ли они сами вышли из моды. Спустя час их нацепила на себя местная малышня, радуясь: — Сиськи! Сиськи! — и старухи на лавочках волновались: — Зачем же такие хорошие выбрасывать? Отнесите домой, мамкам отдайте.

Нет, Вадима не ругали, наоборот даже… Он смутно помнит, что папа как будто обрадовался: — Ну вот, теперь мне будет завидовать весь двор.

«…У взрослых в культуру ведра вплетались свои загадочные интриги. Эти уже не снисходили до выноса мусора как отдельного творческого процесса, и обычно его вручали тому, кто только-только вошёл и ещё не успел раздеться. В литературе и анекдотах многократно обыграна ситуация, когда муж не вовремя возвращается домой и, с порога отправляя его выносить мусор, неверная успевает замести следы. Опять-таки дети могли замаскировать какую-нибудь шкоду, пока пришедшая с работы мать выносит ведро.

Кстати, иногда его несли не к помойке, а к мусоропроводу — если он был в доме. Это сейчас огромный пакет, завязанный сверху узелком, не пропихнёшь в крохотное отверстие. А так отходы свободно сыпались прямо из ведра в зловонную пасть. Более того — так как процесс выноса мусора таким образом имел длительность, это становилось для многих культурным походом не меньшей важности, чем в театр или на танцы. Каждая уважающая себя девушка, собираясь к мусоропроводу, тщательно красилась и надевала туфли на шпильках. Ваш покорный слуга именно так встретил свою первую любовь.»

Донёсшееся из окна жужжание сообщило ему, что день идёт к закату. Ровно в пять вечера отель окуривала дымом от москитов специальная машина, очень шумная и оставлявшая по себе стену густого тумана. Когда он рассеивался, наступало то самое, любимое время. Можно было идти в свет — на набережную или в бар.

17

Он спустился во дворик. У барной стойки увидел Интеллектуала и Мизантропку. Правда, сейчас она таковой не была. Сидела у мужчины на коленях, обнимала его за шею и хохотала — а тот держал её за задницу, как бы демонстрируя завистливому бармену размер привалившей ему удачи.

Вадим давно понял, что это супружеская пара. По виду тянули и на отца с дочерью, но рассматривать эту версию ему не хватало извращённости. Очень уж занятный диалог пытался вести Интеллектуал с барменом — точнее, с тремя барменами (к Амаду пришли друзья). Оказывается, он держал жену за задницу не просто так, из любви к искусству — он пытался выяснить, как будет «жопа» по-местному!

— Задница, задница, — повторял он, указывая сначала на свою драгоценную ношу, потом на себя, а потом на Амада; местные ничего не понимали, но с тем большей готовностью скалили зубы.

Вадиму вдруг захотелось встрять и помочь — не бармену, конечно, а самому мистеру И., тихонечко, по-русски объяснив ему, что он явно переоценивает интеллектуальные возможности собеседника. Вадим знал это по опыту, так как и сам успел провести в нудном, вязком взаимодействии с барменом в общей сложности несколько часов и ему было знакомо чувство безысходности, остающееся после этого акта.

Только он припомнил, как искомое слово звучит по-английски, и придвинулся поближе к весёлой компании, как низкорослый, юркий дружок Амада наконец-то разродился каким-то звукосочетанием:

— Тэ-эз, — повторил Интеллектуал, ещё крепче сжав свою отзывчивую модель. Местные загоготали.

Катя сплела бы из этого целую диссертацию. Впрочем, возможно, такого слова и вовсе не существовало, а носители языка попросту наврали доверчивым русским туристам. Но делиться с ними этой версией Вадим не стал, опасаясь, что его филологические изыскания могут быть восприняты соседями как интеллигентный намёк на групповушку.

Он попросил ещё пару пива и вернулся в номер — дописать, пока не забыл:

«В советские времена трудовое воспитание ребёнка начиналось именно с ведра. Как знать, не связано ли нынешнее падение нравов с упадком этой традиции?

Появление индустрии бесплатных пакетов в супермаркетах, а также специальных пластиковых мешков вытеснило культуру выноса мусора на задворки, — а со временем она умерла окончательно. Исчезла даже сама эта идиома: «Вынеси ведро!» Вынос мусора перестал быть отдельной отраслью домашнего хозяйства, и теперь его даже иногда доверяют уходящему домой гостю. А всё-таки немного жаль, как и всегда, когда уходит в прошлое ещё один уютный ритуал, через который мы постигали жизнь и соприкасались с миром. И жаль немного, что у человека, уходящего выносить мусор, нет в руке залога возвращения.»

18

— Ай лав ю!.. Ай лав ю!..

Знакомый голос разбудил Вадима — оказалось, он снова на пляже. Спасибо хоть разбудили, не успел поджариться…

— Ай лав ю!..

Кого это окучивает бармен? Прозрачную? Мизантропку? Или всё-таки Лару, чей добротный супруг всё равно ничего не заметит?

Не выдержал, открыл глаза и посмотрел. Как обычно, реальность превзошла самые смелые ожидания.