Зуд

— Я не отрывал, — пытался объяснить мужчина, — я его нашёл! Он умер уже… Сверху плавал.

— Больше не делал так! Дай! — огромная чёрная ручища властно легла на коралл.

Лара и дедушка-судоку загомонили, пытаясь образумить грозного стража порядка. Но тут оказалось, что и сам Интеллектуал — не из тех, кто сдаётся без боя. Он больше ничего не говорил, но держал трофей крепко и отдавать, как видно, не собирался.

Несколько секунд длилась эта молчаливая схватка — Вадим тайно болел «за наших». Увы — грубая сила, как всегда, победила интеллект. Полисмен шагнул к морю и, широко размахнувшись, отправил туда незадачливый организм, — после чего и сам покинул притихшее общество русских туристов, на прощание дав им понять на ломаном, но их родном языке, что прощает их только на первый раз, а дальше их ждёт неминуемый штраф и незамедлительная депортация в Россию.

— Он запомнил, куда выкинул. Они ночью его выловят и тысячи полторы баксов на этом сделают, — без всякого сожаления резюмировал Интеллектуал и присел к Ларе на лежак — смотреть фотки. Их голые влажные бёдра соприкасались, но добротный супруг, мирно загоравший рядом, этого не замечал.

Думать о чужих проблемах было ещё тошнее, чем о своих. Вадим вздохнул, снял солнечные очки, перевернулся на живот — и перенёсся именно туда, откуда так отчаянно пытался сбежать: в собственную постылую реальность.

13

Свадьба получилась скорее стильной, чем громкой. Со стороны Ильдара — несколько закадычных друзей, со стороны Таньки — девочки с работы и одна главная подруга ещё со школы — бывшая эмо. И, конечно, родня, родня с обеих сторон.

Приехала из Казани мама жениха Ляйсан Искандаровна — миниатюрная, моложавая женщина с гладко убранными волосами. Вадим протанцевал с ней медляк и ощутил смутное желание — ещё одно доказательство отсутствия у него пещерной ксенофобии.

К счастью, Катя никогда не была ревнива. Впрочем, она и сама с явным удовольствием принимала агрессивные ухаживания посажённого отца, про которого сам Ильдар с придыханием говорил: «Крёстный отец!»

Вообще было очень весело, танцевали под живую музыку — спасибо Ильдару, не поскупился. Вениамин Павлович, диссидент и ярый белоленточник, с предынсультно-красным лицом тащил на балкон бить морду какого-то бабая из жениховских. Бывшая эмо громко рыдала в туалете — она опять не поймала невестин букет. Лишившись в её лице доброй собеседницы, питерский кузен дядя Валера мал-помалу сполз под стол. Его жена, отвергнутая поочерёдно всеми гостями мужеска пола — от крёстного отца до совсем юного усатенького Юры, — пустилась в охоту на Вадима, грозно шепча ему в ухо: «Я отдамся тебе как ты скажешь!» Он прятался от неё за колоннами, теряя тем самым Ляйсан Искандаровну — единственного симпатичного ему здесь человека. Чьи-то дети, мальчик и девочка постарше, с визгом и топотом носились по ресторану.

Потом они с Катей вернулись вдвоём в опустевшую квартиру… Жена радовалась: как много стало места. Эту комнату можно будет переделать под… Вадим кивал, но про себя знал: он и пальцем не шевельнёт, чтобы ей помочь.

Нет, дочь их не забывала, наезжала постоянно то одна, то с Ильдаром. Но Вадим втайне надеялся, что она вернётся насовсем, что всё будет как прежде. Ему всё казалось, что тут какое-то недоразумение, которое вот-вот — и утрясётся…

Голову припекало, пора было снова перетаскивать лежак в тень. Вадим перевернулся на спину, свесил ноги, сел. Машинально глянул, как там Мизантропка — и увидел странное. Интеллектуал подкрался к ней с изголовья и снимал её, спящую, на видео. На лице его при этом читалась отчётливая ненависть.

14

Много лет назад, размышляя о женской красоте, четырнадцатилетний Вадим Тосабела вывел может и дурацкую, зато свою личную классификацию:

1.Русская красавица;
2.Женщина-красавица;
3.Припонтованная красавица;
4.Экзот.

— «Русская» — это просто красавица, в прямом смысле, без сложностей. Ей всё дано от природы — и стать, и правильные черты лица;

— «Женщина-красавица» — гармония с собой, женственность и грация, внутренняя свобода и раскованность. Если разбирать её по частям, объективно в ней может не оказаться ничего красивого. Это наиболее загадочная красота;

— «Припонтованная» — умение одеваться, краситься, подавать себя;

— и, наконец, «Экзот» — женщина, несущая на себе печать чего-то иного, чужеродного; похожая на иностранку, индианку, негритянку, даже инопланетянку — и этим завораживающая.

Чаще всего ему встречались припонтованные. Женщины-красавицы — намного реже (и навсегда остались его фаворитками). Экзоты — иногда, но ими он любовался сугубо эстетически. Русские — очень редко, почти никогда.

Собственно, за всю свою жизнь он был знаком лично только с одной русской красавицей. Звали её Катя Стогова.

15

И то почти год ходил мимо, не замечая. Самая красивая девушка газеты. Грудь, ноги, прочее… Что ему тут ловить?..

И вдруг всё переменилось.