Звенья цепи (СИ)

Наконец настал долгожданный день монашеского пострига. Он и еще трое послушников с радостным благоговением приняли чин пострижения в малую схиму и нареклись новыми именами. Так стал он иноком Варфоломеем, принеся строгие обеты. До конца жизни облачился во власяницу и рясу, надел пояс во умерщвление плоти и обновления духа. Нафанаил накинул на него мантию, покрыл голову черным шелковым клобуком. Вложил в правую руку сияющий золотой крест и горящую свечу, как напоминание о том, что монах призван быть светом мира. В завершении игумен произнес краткую напутственную молитву о восприятии ангельского образа и облачения во всеоружие Божье для беспощадной брани с властями и миродержителями тьмы. Одежда воспринималась как воинские доспехи, а жизнь монашеская — как борьба с дьяволом.

Все это вспоминалось иноку, бодро шагающему среди зарослей бурьяна и крапивы. Батюшка Паисий послал съездить на станцию в аптеку за лекарствами. Несколько лет уже хворает старец. Возраст, фронтовые ранения дают о себе знать. За девяносто ему, но крепок духом, да и тело слушается. Службу в храме сам проводит, хоть и тяжело за аналоем стоять. Голос надтреснутый, но еще сильный, густой. Суров старик. И к себе и к прихожанам. Грешников жалует, но послабления не дает, спрашивает круто. Сам причащает и исповедует, а после валится без сил на кровать. Отлежится, Господу хвалу воздаст за прожитый день, а наутро вновь литургию служить. Помогает Варфоломей, за стариком ухаживает, храм в чистоте и порядке содержит. Миряне, сами пожилые, пособляют в делах хозяйственных, кормят их с батюшкой, пищу готовят, хлеб для причастия пекут. Нравится монаху такое житие, видит он радость и бескорыстную помощь людскую. Сам ведь жил здесь когда-то, много знакомых лиц вокруг. Сначала дивился народ Мишкиному преображению, потом привыкли, отнеслись с уважением и пониманием.

Идет инок, райский щебет птиц певчих слушает. На душе легко и спокойно. Тропка под ногами бежит, жаркий ветерок лицо овевает, в травах духмяных прячется. Макушка лета, седьмое июля – Рождество Иоанна Крестителя, великого Предтечи, возвестившего явление Сына Божьего во плоти и крестившего Его в Иордане. Надобно успеть вернуться к заутрене, помочь Паисию в праздничной службе. Будет много прихожан и приезжих мирян с дарами. Варфоломей ускорил шаг.

Повернул, огибая дикие кусты боярышника, и резко остановился, не веря своим глазам. Возле покосившегося плетня в растерзанной грязной исподнице с обнаженным окровавленным плечом, среди зарослей мальвы и лопухов лежала молодая женщина с клубками репейника в спутанных волосах. Он сразу узнал Светлану, ту милую и дорогую для него девочку, с которой в далекой юности был у них краткий замечательный роман. Ведь совсем недавно, два дня назад встретил ее с теткой. Понял, что она не признала его, пошел дальше, с улыбкой вспоминая те далекие чудные дни.

И вот она здесь в таком жутком виде. Да жива ли? Он наклонился, нащупал едва бившуюся жилку на шее. «Слава тебе, Господи!» – легонько и настойчиво хлопал по щекам. Девушка не реагировала и никак больше не подавала признаков жизни. Инок растерялся, не зная, что ему делать. Оглянулся вокруг в поисках живой души. Безлюдные окрестности ответили ему полным безразличием. Тогда поднял ее, подхватил на руки. Скорым широким шагом бросился назад, к сияющей куполами церкви. Вбежал в придел, отворил дверь своей кельи. Опустил Светлану на жесткое деревянное ложе, подложил подушку, развязал и снял грязные лапотки. Сбегал за водой и чистым полотенцем осторожно стал отирать запекшиеся пятна крови на плече. Открылись четыре глубокие царапины, как от когтей зверя. Омывая лицо и шею, с удивлением заметил старинный раскольничий крест на серебряной цепочке, подивившись красоте работы мастера.

Вдруг девушка вздрогнула, задышала часто, прерывисто. Открыла глаза и долгим непонимающим взглядом смотрела ему в лицо.

– Миша! – улыбнулась открыто и искренне. – Ты со мной! А где… – она приподнялась, оглядела келью. – Где мы находимся?

– Не волнуйся, Света!.. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – она испуганно прижала свисающий лоскут материи к груди, поджала ноги. Села на кровати, удивленно всматриваясь в висящие на стене образа.

– Что произошло, Света? Откуда у тебя такой наряд?