Зверь

Волосы падали ей на лицо тонкими растрепанными прядками и не блестели, а выглядели такими же уставшими, как сама Даника. Мирко подумал, что ей нужно искупаться и отдохнуть. Ему безумно захотелось подойти к ней близко и отвести пряди от лица.

– Возьми его, Мирко, – сказала она, поднимая Леона от груди, и Мирко ошеломленно смотрел, как мальчик сильнее сжал сосок. Леон не готов был отпустить так легко, тянул грудь за собой.

– Он… довольно тяжелый, – предупредила Дани-ка, с едва различимым вскриком боли. – Держи крепко.

Мирко ухватил Леона под мышки, а Даника пыталась заставить младенца отпустить грудь. Она разжимала челюсть малыша, как раскрывают рот лошади, чтобы взнуздать. Сосок распух и был темно-красным. Кажется, на нем была кровь.

Пока Даника выкручивала сосок, Мирко старался сосредоточиться на том, чтобы удержать Леона. Там, где пальцы малыша вцеплялись в плоть, осталось пять маленьких вмятин. Наконец, Мирко удалось поднять ребенка и отнести в сторону. Он увидел, как грудь тяжело упала на платье, пятнистая кожа затряслась и успокоилась.

– Спасибо, – прошептала Даника. Она мгновение сидела без движения, с обнаженной грудью. Мирко заметил у нее на шее маленький медальон на цепочке, тот слабо светился на фоне кожи. Внезапно она очнулась, быстро спрятала грудь и застегнула платье.

Мирко делал вид, словно не видел ничего необычного. К тому же ему хватало того, что он держал Леона. Он раньше уже держал на руках младенцев своих сестер, так что был уверен в себе, но этот отличался. В первую очередь тем, что он был настолько тяжелым, что Мирко не мог удержать его на вытянутых руках. Он повернул Леона лицом к себе и прижал к груди, чтобы поддерживать его под спину. Теперь рыжая голова легла к нему на плечо, и он почувствовал, как детская рука вцепилась в рубашку на груди.

– Мне кажется, тебе лучше сесть. Так легче, – сказала Даника. Она говорила все тем же бесцветным голосом. Словно голос принадлежал кому-то другому.

Мирко кивнул и осторожно сел на постель, прижимая Леона к груди. Младенец уже двумя руками крепко держал его за рубашку, так что ткань топорщилась двумя вымпелами. У Мирко впервые появилась возможность рассмотреть младенца вблизи. Мощные челюсти и широкий нос не оставляли ни малейших сомнений в личности его отца, не говоря уже о размерах. Но только сейчас, касаясь Леона, Мирко действительно понял, насколько этот мальчик отличается от других детей.

Плечи Леона были спрятаны под рукавами хлопковой одежки, но даже сквозь ткань Мирко ощутил, что это не маленькие мягкие ручки младенца. В его руках ощущалась твердость, мускулы, совершенно не сочетавшиеся с возрастом. Ноги Леона тоже были крупными и выделялись. Мускулы скалой нависали над коленом. Не говоря уже о том, каким он был тяжелым. Сходство с Карлом на мгновение вызвало у Мирко неприязнь к ребенку, наверное, даже что-то вроде отвращения. Он тут же устыдился. У него на руках невинный маленький человечек. И это ее ребенок. Он пообещал себе, что будет любить его, если ему дадут такую возможность.

Мирко боролся со своими чувствами, когда Леон внезапно изменился. Глаза у него засияли, и вскоре все лицо осветилось улыбкой навстречу Мирко. У него были глаза Даники и ее рот. И ямочки на щеках. Мальчишка унаследовал от отца фигуру, но выражение лица было мамино.

Мирко невольно улыбнулся в ответ и рассмеялся. Он тут же почувствовал руку Даники у себя на шее. Она подержала руку так, и Мирко почувствовал ее шевеление, словно она поглаживает его. Кажется, легонько похлопывает. Что бы это ни было, у него волоски на шее встали дыбом, и он надеялся, что она не почувствует этого ладонью.

– Спасибо, – прошептала она. – Я скоро вернусь. Можешь положить его в кроватку… или на пол… только имей в виду, что он уже сам умеет вставать. Он очень сильный. Уже вырос из колыбельки. Надо сделать ему кровать с решеткой.

Даника, не оглядываясь, вышла из комнаты, а Мирко покосился ей вслед, как столько раз прежде. Он не мог отвести глаз от ее бедер, когда она шла. Они так удивительно покачивались.

Ее сын улыбался ему без остановки. Леон поднял руку к его лицу, и Мирко сначала испуганно отшатнулся. Потом он ощутил, как мягкая детская ручка нежно гладит его по щеке, и у него засосало в животе.

– Привет, дружок, – прошептал он мальчику.

Леон с бульканьем засмеялся в ответ. Он засмотрелся на Мирко с выражением, напоминавшим восхищение, продолжая рукой ощупывать лицо и шею. И еще усы, их особенно тщательно. Глаза мальчика сияли, ямочки плясали на щеках и придавали ему удивительную живость. А потом он вдруг потянулся вперед и доверчиво прижался к груди Мирко. Его дыхание выровнялось, и он вскоре уснул.

Мирко испытал непривычную и совершенно неожиданную радость.