Зверь

В нем было что-то птичье, в том, как он рассматривал сестру. Ей сразу вспомнились цапли у реки: Йован стоял как старая птица с черным клочком волос на голове и длинным острым клювом, которая в любой момент может броситься вперед и схватить добычу. Но прямые ноги и приподнятые плечи явно показывали, что он никуда не собирается. Словно пацифист с оружием.

Даника улыбнулась. В Йоване никогда не было ничего воинственного или злого, разве что нечто странное – что-то незрелое и профессорское одновременно. Он жил в своих мыслях, взращивал их, пока другие обрабатывали почву. Он всегда был изобретательным, умным старшим братом с красивыми карими глазами. Самый приятный из всех родственников. И самый странный.

Она ощущала бессилие от того, что не испытала большой радости при виде его. Он изменился – это уже не тот брат, которого она знала, любила и которым восхищалась. Не потому что он внешне стал выглядеть старше, а потому что предал. Она могла бы ожидать такого от Стефана – тот всегда думал только о себе, – но не от Йована. Он уже давно должен был вернуться домой и помогать на ферме, как обещал. В первую очередь из-за брата она сейчас пахала.

Даника все сильнее ощущала злость, которая текла по жилам и не желала покидать ее тело.

Чего он хотел? Какие мысли и планы скрывались за этим взглядом?

Теперь это ее ферма.

Она протянула руки и обхватила его за плечи, быстро обняла, едва дотронувшись. Йован никогда не любил нежностей. Ему бы все играться с очередным самодельным аппаратом. Точнее, с рисунком аппарата.

На мгновение Даника представила себе Йована в постели с американкой. Агата нависает огромной спелой грушей, а он лежит неподвижной доской и думает о чем-нибудь совершенно другом, спрятавшись за длиннющим носом. Она торопливо отогнала видение.

Вот женщина вышла из-за машины, тут же нависла над Даникой, схватила ее за плечи и с воодушевлением расцеловала в обе щеки.

Даника смущенно улыбнулась и постаралась не шевелить головой.

– Добрый день, добро пожаловать, – робко сказала она, испугавшись собственной осторожности. Она не хотела проверять свой бедный школьный английский.

Она осознала, что американка, кажется, старше Йована. По меньшей мере лет на пятнадцать, но так измалевала лицо, что определить было трудно. В ней сочеталось все одновременно: молодость и старость, красота и уродство. И она до ужаса дружелюбная, думала Дани-ка. Может, это просто-напросто желание понравиться.

Агата много всего говорила, размахивая руками во все стороны и время от времени пихая мужа в бок. Да-ника перестала пытаться ее понять, но сложилось впечатление, что та хвалит долину, природу и Йована. Судя по блаженному выражению лица брата, он был доволен речью.

– Агата мечтала увидеть мою родину, – добавил он, а жена воодушевленно закивала, хотя едва ли поняла хоть слово. – Мы все равно направлялись в Париж на встречу. Я пытаюсь провернуть в Калифорнии одно дельце, сама понимаешь. С помощью Агаты. Она из богатой семьи и очень заинтересована в финансировании моих идей.

– Каких идей?

– Манекены из гипса. Совершенная натуралистичность! У нас по всему дому стоят, пока мы не обзаведемся складом побольше. Они разительно отличаются от тех, которые предлагают мануфактурщики здесь. Подожди, у меня брошюра с собой есть. Искусство не только в том, чтобы создать стильное гармоничное тело с красивым изгибом бедра. Нет, Даника, главное – выражение лица. Глаза, они должны быть похожи! Ты и представить себе не можешь, сколько цветов намешано в настоящем зрачке! И еще такая правильная, нагловатая улыбка… Не слишком явная, легкий намек. Манекен должен вызывать ощущение причастности. Это продаст одежду. Однажды покупатель и куклу с собой потребует. Вот увидишь, они влюбятся в новые манекены!

Даника с недоверием посмотрела на брата и представила себе Йована с его вечно хитрым взглядом в доме, полном нагловатых улыбок и гармоничных гипсовых тел. Он говорил о них тем же тоном, каким их отец говорил о картофеле.

– Мы взяли с собой в Париж три манекена. Конечно, в разобранном виде. И еще одну согнутую руку. Ты бы видела таможенников. В Париже они всем понравились, будем налаживать экспорт! А потом мы арендовали машину и прямиком сюда.

Даника уставилась ему в глаза, пока в них не проявились все цвета, составлявшие темно-коричневый.

– Зачем? – спросила она.

Йован откинул голову назад, словно кто-то нападал на него, и нахмурил брови.

– Зачем? Да ладно, сестричка! Чтобы тебя повидать, конечно же! Устроить тебе сюрприз! И еще показать Агате нашу ферму. А вы разве не хотите познакомиться с моей женой и узнать, как я теперь живу?

Его надменная супруга особенно яростно закивала при упоминании ее имени, и Йован положил руку ей на плечо. Говорила сейчас не она, но все равно издавала череду коротких радостных звуков, точно маленькая веселая мышка, получившая особенно пахучий сыр.

– Так, значит, ты с мамой и папой захочешь поздороваться?

– Да, конечно! Как они поживают? А Таяна? – Йован просиял и огляделся.

Мирко снова исчез в хлеву, но Даника видела его очертания за одним из окон.