Зверь

Лейла застонала, охваченная абсурдным желанием встать и уйти отсюда, словно происходящее было фильмом в кинотеатре, с которого она могла уйти, потому что не понравился сюжет. Книгой, которую она могла закрыть, потому что ей не понравилось направление, в котором автор увел персонажей. Картиной, которую она могла оставить недорисованной, потому что запланированная сцена вышла не очень.

Возникло внезапное ощущение, что люди были повсюду. Вошел Вишес, его лицо с бородкой было укрыто хирургической маской, уличная одежда спрятана под желтым стерильным костюмом. Элена была здесь. Куин и Блэй одевались в форму. Мэнни и Джейн обменивались короткими фразами, которые мозг совсем не воспринимал.

— Я не могу дышать… — простонала она.

Внезапно раздалась сирена, резкий сигнал прервал привычное пиканье оборудования, которое следило за ее состоянием и за детьми.

— Я не могу… дышать…

— У нее остановка сердца!

Лейла не знала, кто сказал это. Мужчина это был или женщина.

Странное чувство охватило ее, словно ее накрыли теплые воды, притупившие зрение и слух, придавшие телу невесомость. Также ушла и боль, и это напугало ее.

Если ей больно, значит, она еще жива, верно?

Когда бездна завладела ее сознанием, словно чудовище пожирает жертву, она попыталась закричать, позвать на помощь, молить, чтобы спасли ее малышей, еще раз извиниться за трансгрессию, о которой знала она одна.

Но не было времени.

У нее не осталось времени.

Глава 59

Эссейл сидел в весьма удобном кресле в комнате с приятной температурой воздуха… и все же ему казалось, что кожа горит на его костях.

Напротив, через узкое пространство, спасенный им раб лежал на больничной койке, напоминая скорее претранса, чем взрослого вампира. Простыни и покрывала скрывали обнаженную кожу, согревая его. Лекарства и питательные вещества поступали в его вены. Различное оборудование оценивало состояние внутренних органов.

Он спал.

Маркус уснул. Или потерял сознание.

А Эссейл сидел в палате незнакомца, не в силах бросить его, словно это его родственник был подключен к медицинскому оборудованию, спал на матрасе.

Потирая руки, Эссейл хотел, чтобы жар отпустил его тело, чтобы он полностью смог сконцентрироваться на здоровье Маркуса. Но он уже снял пиджак и развязал галстук. Следующая остановка — раздеться полностью.

Он не сразу осознал, в чем была проблема.

Выругавшись, он достал склянку с кокаином и, держа ее в ладони, посмотрел на прозрачное коричневое стекло и черную крышку.

Он быстро разобрался с грызущей его нуждой, чувствуя себя скверно из-за того, что нюхает наркотики в каком-то футе от бедного парня.

Как скоро Нааша обнаружит пропажу? — задумался он.

И как она могла сделать нечто подобное с живым существом? Особенно учитывая толпы мужчин, готовых утолить не только ее нужду в сексе, но и в крови?

Воистину, закрывая глаза, каждый раз Эссейл видел камеру, ощущал запах вони, переживал заново тот момент, когда вломился в подземную тюрьму.

Откуда она украла его? Его искала семья?

Сколько он страдал там, живя от трапезы до трапезы?

В настоящий момент в диагнозе Маркуса значились недостаточное питание, воспаление почек и синусит. Но медперсонал подчеркнул, что необходимы дальнейшие обследования.

От этого ужаса было невозможно дышать, и Эссейл подался вперед.

Он слышал, как Братья расхаживали и разговаривали в коридоре. Очевидно, кто-то был серьезно ранен, судя по уровню беспокойства, но он никого не спрашивал и никто не объяснял. Более того, Вишес ушел, чтобы ассистировать кому-то, если возникнет такая необходимость, но обещал вернуться…

Раздался тихий стук.

— Входите, — пробормотал Эссейл, хотя чувствовал, будто у него не было никакого права приглашать или прогонять пришедших к Маркусу.

Дверь открылась не сразу, и совсем чуть-чуть.

— Кто там? — позвал Эссейл.

Увидев, кто пришел, Эссейл отпрянул.

Зэйдист, Брат, о котором он слышал множество слухов. О его воинских подвигах и репутации, эти слухи долетели из Старого Света в Новый даже через океан. И да, лицо со шрамом вселяло ужас, рана с рваными краями деформировала верхнюю губу, а прищуренные глаза сияли злобой. Встав на пороге комнаты, с бритой головой и огромным телом, он являлся живым воплощением россказней… социопатом, которого следует избегать всеми правдами и неправдами.

Но Эссейл знал, что в последнее время он сильно изменился. Что он состоял в браке. Завел ребенка. Отказался от убийственной ярости, определявшей его с тех самых пор, как выбрался из плена.

На самом деле, когда его желтые глаза обратились к мужчине на койке, он скрестил руки на груди, словно успокаивая себя.

— Я нашел его… — Эссейл прокашлялся. — Прикованного цепью к стене.

Зэйдист медленно подошел к кровати и посмотрел на Маркуса. Он стоял так очень долго, почти не моргая, только вздымающаяся грудь и подергивание бровей изредка отличало его от статуи.

Эссейл не мог представить, какие воспоминания нахлынули на него.

Рабские метки вокруг шеи и запястий Брата казались черными, как и зло, что нанесло чернила на его кожу.

— Его зовут Маркус, — продолжил Эссейл. — Это все, что мне известно.