Читаем Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз полностью

Третий член бригады - Фанг. Да, Авундия лучше оставить здесь, а Фанг в курсе игр с Перуном, с Велесом, с "носителями калины". Он добавит Кастусю авторитета своими сединами, знаниями, песнями боевого волхва.

Уникальный воин: сочетание навыка лесного боя, воспитанного и отточенного в святилищах Велеса, и боя в помещении, в усадьбе - приобретение времён междоусобицы на Наре, когда каждый праздник, пир, попытка примирения сторон - заканчивались резнёй.

Команда - сработанная. Свою эффективность доказала. Задача несколько другая... Хотя... Смысл-то тот же - захват власти. Чуть в других условиях.

Для учёта специфики - добавить людей. И мелочёвки всякой - товары, корабли, деньги...

***

Многовато я на ребят вывалил. Вон как загрузились. Все обиды свои забыли. Им бы сейчас бросить меня, заняться планированием похода, возможных войн, государственных переворотов. И любовью, конечно. От полноты чувств. Не надо мешать естеству. Ишь как их друг к другу потянуло. Мне уйти или как?

-- Вы - поняли. Составляете план похода. Люди, шмотки... Всё, идите.

Они выскочили от меня, начав громко обсуждать предстоящее мероприятие ещё в прихожей.

Прежние их заботы - как водой смыло. Молодёжь стремится в будущее. Это старикам интересно только давно прошедшее. А своё будущее - они сделают себе сами. С моей помощью, конечно. Но - сами.

В моих делах редко бывает одна цель. Жизнь коротка, чтобы решать проблемы по одной. Здесь три:

1. Личная. Ребятам - моим - должно быть хорошо. Пусть они добиваются своей цели. Пусть добьются. Пусть будут счастливы. А я помогу.

2. Внешняя. Послать своих людей. Пусть смотрят, разговаривают. "Хочу всё знать". И там - тоже.

3. Внутренняя. Убрать из общины... неуёмных. Которые - не унимаются. Которым здешняя жизнь - впоперёк. Кого не устраивает мои новизны - пусть ищет себе свои. На стороне. На дальней.

Ещё есть цели учебные, технологические, торговые, финансовые... Дальний поход - сложное мероприятие, многие промахи - станут видны. И - исправлены.

...

Запущенные в конце осени пилорамы, вылавливаемые из реки стволы, разобранные на брёвна хлебные учаны - позволили зимой создать избыток пиленого леса.

Про "конфетку из дерьма" - я уже... Надо только установку по переработке правильную поставить.

Я не закрывал и прежние ручные "доскотёрки" - приток новосёлов требовал достаточно рабочих мест.

Про воспитание трудом, совместной регулярной деятельностью - я уже... "Человек - не селенит, в холодильнике - не улежит". Давай-ка дружок, потаскай по 12 часов вертикальную пилу. А мы поглядим - на что ты годен.

Строительство не съедало всё. Когда на Крещение ударили морозы и лесопилки встали, стало понятно, что есть возможность ещё чего-нибудь новенького... уелбантурить.

У нас хватало "душегубок", было достаточно "рязаночек" и учанов. Весь этот "реч.флот" перебирался, сортировался, стандартизировался, смолился и чинился. Без присмотра - всё сгниёт.

Мне не хватало ещё нескольких типов плав.средств. На потихоньку создаваемой "судоверфи" построилась копия "Белой ласточки" - "Чёрная ласточка". Один в один, с минимальными изменениями.

Тогда же начата была большая, длиной в 50 метров, шириной - 10, расшива. Основной тип волжских судов до пароходов. Грузоподъёмность - от 400 тонн. Одну такую со Стрелки вытолкнуть с моим товаром - до самого Каспия не раскупят. Правда, нерешаемый вопрос: как её потом назад тащить? Такие лоханки - под бурлаков. Для бурлаков - нужна единая власть. Безопасность по всему пляжу. "Одна шапка" - отсюда и до моря.

"О, господи. Не доживу!"? - Поглядим.

Мне не хватало ещё одного типа речного кораблика - ушкуя. Пришлось разобрать один из захваченных новгородских и, по образу и подобию, сделать свой вариант. На два аршина длиннее, на пол-аршина - шире, "чердаки"-настилы - на носу и на корме. Хоть судёнышко и килевое, но не со штурвалом, а с кормовым веслом. Только и рискнул, что румпель пришпандорил.

Хоц, которого я выдернул с лесопилки и водил по верфи, показывая, фыркал, сопел.

-- Чего сопишь? Бочки делал, бондарил? Теперь лайб надо понаделать.

-- Чего?! Это ж... Это ж - не кадушка!

-- Точно. Это - корабль. Тоже - воду держит. Только не внутри, а снаружи. Разница... мачта да вёсла. Назовём... "Грач". Грач - птица весенняя. Как весна придёт - так грачи и полетят. Белый, чёрный, серый, пёстрый, полосатый, крапчатый... Потом по цветам: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой...

-- Воевода! Голубых грачей не бывает!

Ой! И правда! Как-то я грачей-гомосексуалов...

-- И чего? Не было - теперь будет. Доски штабелями - вон. Ты ж сам пилил! Дерево на кили и рёбра-шпангоуты - лежит. Паруса - ткут, железо - куют. Люди, инструменты, рисунки-чертежи... Хоц! Не морочь мне голову! Бери это дело, разбирайся. Через три дня жду с планом. И учти: к концу ледохода мне нужно десять "грачей". Мне на них ещё команды собирать, кормщиков учить.

Приличные люди так не делают. По хорошему - сперва модель. После - строят первый экземпляр, проверяют. А уж потом - серия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги