Читаем Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз полностью

Но у меня есть смягчающие обстоятельства: проверенный исходный образец - ушкуй новгородский. Изменения незначительные. Главное - чтобы остойчивость не потерял, не перевернулся. Да и сама лоханка... когда знаешь что к чему - не сильно сложно. А если будет, там, "тяжёл на ходу", "черпает воду при сильном ветре", "плохо слушается руля при повороте в фордевинд"... Им ходить по рекам - не смертельно. А на десятке экземпляров я сразу все недостатки увижу.

Начатая ещё с конца осени работа по организации конвейерного выпуска "грачей" дала результат: первый мы получили в середине февраля. И дальше - каждую неделю - очередной.

Ага. Только спускать их на воду некуда.

Я постоянно подкалывал Хоца, предупреждая, что если лодейки будут воду пропускать - самого всю выпить заставлю. Мужик багровел. А потом перестал: кто-то из умников подсказал. Выпросил тёплый амбар, выкопали внутри яму, залили её водой и принялись купать в ней тринадцатиметровые корпуса "грачей" с загрузкой под борта. В смысле: груз такой, что корпус уходит в воду почти полностью, под уключины.

Когда к началу апреля снесло лёд на Оке, "грачей" выпустили на чистую воду. "Ходовые испытания". Не столько корабликов, сколько - команд. Комплект - две смены по двенадцать гребцов, носовой, кормчий, капитан. Гребцов столько - не набирается. Может, и к лучшему? - Высокопоставленные пассажиры и пассажирки, товары - потребуют места.

Кормщиков у меня нет. Растрясли у Отсендиного Дика его школу.

Вокруг него постоянно мальчишки крутятся:

-- Дай подержать! Дай порулить!

Он их сперва гонял, потом, по моему совету, взял в оборот. Получилась такая... река-ходная школа. Ну, не мореходная же!

Что эти ребятишки, дорвавшиеся до румпелей, на реке делали... какие кренделя-манёвры выписывали...!

Лодочки - инерцию имеют, команду, к примеру "стой" - вообще не воспринимают. А - "суши вёсла" - её не останавливает. Команда "табань"... в нашем исполнении - разворачивает поперёк. Ещё и воды черпанут.

Это - только кусочек, только по отдельно стоящему ушкую. У меня - "целей громадьё", мне надо, чтобы они строем ходили.

Поворот "последовательно", поворот "все вдруг", поворот "последовательно все вдруг"... Последний - самый заковыристый. При строе "кильватер" начинается с хвоста. Надлежит следить за задним мателотом, распознавая его эволюции. А в строю фронта и пеленга - ближайший фланговый. Так-то кормщики друг за друга уцепились, как телятки за матку...

-- Эска-а-адра! К исполнению эволюции...

Один ушкуй утопили на глубоком месте. Другой так разломали, что дешевле разобрать, чем чинить. Как раз - того "Голубого грача".

"Парус спустить" с первого раза получилось только у двоих. Даже на том, где Дик сам капитанил - ничего хорошего.

На ушкуе парус прямой. Сперва ставится мачта. Со сложенным с нею реем и свёрнутом на нём парусом. Потом рей разворачивают в походное положение растяжками. Потом: "парус спустить!", в смысле - развернуть, чтобы он до низу развернулся.

На ушкуе система растяжек мачты - примитивнейшая. Пришлось ещё упрощать. Чтобы ускорить. Не надо в этом месте узлы вязать! Можно ж проще! Только канат чуть длиннее. А растяжки рея - наоборот. Усложнять. Барабаны с тормозами, как на ткацком станке. Но - с заклиниванием. Вывести все к кормщику. Чтобы при смене курса команда по судёнышку не толклась, кормщик с помощником всё сами сделают.

Чисто для знатоков: рифы на этих парусах не берут. Это - в следующую серию заложу.

Кстати: на расшиве, из-за длины рея и высоты мачты, порядок другой. Поднимают мачту. И уже потом поднимают на неё рей с уже прикреплённым и распущенным парусом. Рей подняли - парус сразу полный, только рифы на нём брать. "Парус спустить" - опустить рей с парусом. На больших многопарусных кораблях - третий вариант: рей изначально закреплён на матче, парус - на рее. Тут снова - "парус спустить" - означает "развернуть".

Вадовасы Кастуся - воды боятся. Как и большинство русских людей - большой воды не видели, жили по берегам малых речушек. Ботником на полста шагов отплыть, сетку кинуть - могут. Плавать нормально, хоть бы сажёнками - не умеют. Тут я... никак - вода ледяная, а ждать пока Ока согреется - времени нету.

Пришлось смешать команды: нурманов Сигурда - капитанами. Они хоть в парусах и групповой гребле малость понимают. Моих будущих капитанов - кормщиками. Между прочим, рулевое весло провернуть - ещё и чисто сила нужна. А бывает наоборот - весло так рванёт... не удержишь.

Не удержали... Двоих - к Маре на длительное излечение. У остальных - мелкие ушибы, ссадины, сопли после купания в ледяной воде...

Гребцами - вадовасов.

Это... ходить и по головам стучать. В каждую. По тринадцать раз.

"Ходить в ногу" - здесь никто не умеет. "Грести в руку"... аналогично.

-- Раз-два, раз-два...

На третий такт - расходятся уже в противофазу.

Напоследок - устроили регату. Столько восторга у всего населения!

"Кричали женщины - ура! и в воздух чепчики бросали!".

Заплыв выиграл экипаж Харальда Чернозубого - он командовал по-литовски:

-- Кай, ду! Кай, ду! Стип-ренси! Стип-ренси! (Раз-два, сильнее)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги