Читаем Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз полностью

Я-то привык к лёгкому арчаку. Кстати, на Руси есть и женские сёдла этого типа, с вертикальной передней довольно высокой лукой и очень пологой низкой задней. Для верховой, а не для боковой посадки, естественно.

А вот сделать нормальный рыцарский "стул"... Пришлось повозиться: ремесленники-седельники на Руси - из элиты мастеровой. У меня умельцев такого уровня пока нет.

Украшательств не надо, но надо подумать. И проверить. Например, крюкообразные увенчания лук. У казачьих и мадьярских сёдел за эти выступы закрепляются ремни, протянутые параллельно полкам седла и составляющие упругую горбинку сидения.

Тут-то Ивашка и развернулся. Он-то как раз со "стульев" воевал. Аким, хоть и не воевал, а понимает. Чарджи - понимает. Но ругается страшно. Он, конечно, универсал. Но копейную сшибку не любит - выбили как-то по-молодости. А сабельщику нужно в седле крутиться, как и стрелку, на стременах привставать, хоть и иначе. Иналу такая "рыцарская" посадка, такое седло - как в бой со связанными руками.

Из важнейших элементов - стремя.

Вместо овальных, принятых в Степи стремян - плоская нижняя полка. Значительно шире (4.5 см). В неё, на галопе в атаке, упираются не средней частью стопы, а носками вынесенных вперёд прямых ног. Удваивается и ширина ушка для путилища - под более прочный ремень. Меняется сапог всадника - жёсткая подошва. Хотя вся Русь носит мягкую обувь до 16 века.

"Правильные" седло, стремя, посадка дают примерно двукратное усиление удара копьём, по сравнению со степняком. При таранном, "рыцарском", а не "уланском", рукой, естественно, ударе.

Почему Пересвет Челубея из седла вышиб? - Снаряга крепче. Ну и, само собой, благоволение господне.

"На бога надейся, а сам не плошай" - русская народная...

Попробовав разных вариантов, пришли к трапецевидному стремени. Тут даже не прогрессизм, а альт-историзм. Трапецевидное - на Руси сформироваться не успело - Батый пришёл.

В русских стременах бывает "кулачок" - выступ при сочленении подножки с дужкой. Функционально - облегчённый эквивалент шпор. Такой эксперимент - замена шпор боковыми шипами на стремени - будет дважды повторён (в 16 и 18 веках) в европейских кавалериях. У меня лёгкой конницы ещё нет, а для тяжелой этого недостаточно.

Не люблю шпорами работать. Я об этом уже... Когда-то мне казалось, что и на Руси нет манеры тыкать коня железякой в бок - степняки так не делают, а заимствование конских атрибутов должно было, по идее, идти от вековечных соседей-противников.

Отнюдь. В 12 веке "Святая Русь" вовсе не примитивная окраина Европы на границе с Диком Полем, а вполне рыцарская держава. Атрибутом рыцаря - шпоры и являются. Самый большой набор шпор в Европе - найден в Изяславле (280 штук).

Сильных заморочек, как на Западе, на Руси вокруг шпор не устраивали - их нет на миниатюрах, иконах, фресках, печатях... но бывали разные деятели: "остроги виты златом с измагардом камением".

Шпоры применяются для принуждения медлительных, ленивых или упрямых, строптивых лошадей. Это - вместе с псалиями - инструмент объездчиков. Или когда от животного требуется мгновенное решительное напряжение всех сил. На поле боя - резкий манёвр или атака. Это уже - атрибут воина. Фокус в том, что конь в бою должен быть защищён. А ноги всадника - снаружи. При глубокой посадке, при вытянутых вперёд ногах всадника, так, что носки его оказываются на уровне груди коня - шенкель вообще не работает, а шпоры принимают... очень изысканную геометрию.

Картинку из "Маленького принца" - "Удав, проглотивший слона" - помните? Вот, примерно, такой контур. Только головой "удав" - "песни поёт", а хвостом - "кокетничает".

Первое употребление шпор на Руси - сто лет назад, в 1068 г. Летописец говорит: "и удариша в коне".

Чем крепче сидел в седле копейщик, чем дальше выносил он в атаке носки ног, упираясь в стремена, тем круче становился изгиб шпоры, разнообразнее и длиннее её шип.

Поглядел я на это дело... Коней жалко. Когда в них такой заточенной железкой тыкают в бою со всей дури. Спрогресснул малость. Всего-то лет на полста.

Звездочку на конец шпоры.

Ух. как они на меня все...!

Разные ограничители на шипах, чтобы всадник свою лошадь по запарке не заколол, уже есть. Но вот такое... Между шиповыми и колёсниковыми шпорами нет промежуточных переходных форм.

Это давняя историческая загадка. Тут нужно сделать скачок. Мозгами. Додуматься. Или вспомнить - как я.

Похоже, что и в РИ звёздочку придумали на Руси. Потом она разошлась по Европе, в 14 веке уже на английских рыцарских надгробиях изображают. А наши - бросили. С татарами воевали, ориентализировались. Пришлось уже Петру Великому вводить в оборот слово "шпора" взамен древнерусского "острога".

Ивашко колёсико покрутил, укололся, кровь с пальца слизнул, пожевал и выдал Чарджи:

-- И чего? Бояричь, было дело, Акима своими луками с колёсиками уел. Якова своими ножиками заспинными... уел. Теперь, ханыч, твоя очередь пришла. Острогами невиданными уеденным быть. Со "Зверем Лютым" жить - невидальщины его расхлёбывать.

Случайно оказавшийся на нашем... ну, скажем, "ипподроме", Фанг загадочно произнёс:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги