Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого

Однако ж здесь следует все же отметить, что страну он изуродовал достаточно искусно. Видать, учеба у Запада пошла ему впрок. Мало того, что начатые им процессы оказались совершенно необратимыми, созданный им раскол общества теперь просто обязан был вызреть в страшный и уродливый нарыв, который затем столетиями рос и увеличивался в размерах. И, несмотря на отчаянные усилия последних наших православных царей выправить ситуацию, устранив неотвратимо надвигающиеся бури и потрясения, так все же и прорвался, выплеснув всю созревшую в нем гниль в виде революций и революционеров на мостовые российских городов.

Так кто же изобрел эти байки, с детских лет столь упорно внушаемые нам, о некоем великом кормчем, якобы самом народном из всех царей: дивном бомбардире Петре Алексеевиче? Кто перекрасил и перештопал этого лютого душегубца и палача в идеального защитника Отечества от орд иноплеменных? Кто вручил ему титул основателя величайшей из империй и устроителя в ней справедливейшего на весь свет правопорядка? Кто объявил его величайшим за всю историю России воителем и первым флотоводцем? Кто навесил на этого Петрушку, ерника-кентавра, шутовски исполнявшего роль протодьякона во всешутейшем и всепьянейшем синоде, лавры устроителя в нашей стране художеств и ремесел, заводов и фабрик, солеварен и мануфактур, корабельных верфей и пресловутого «окна в Европу»?

Историки — вот кто истинный, но не единственный виновник. И первым из них значится сочинитель всем известной «Истории государства Российского», считающийся флагманом российской исторической науки, Николай Карамзин. И его версию, ничуть и не попытавшись вникнуть в суть разбираемой проблему, подхватили и многие иные ему наследующие историки и сочинители.

Однако ж правду о Петре говорили уже давно. Но она всегда кем-то отодвигалась на задний план, и вновь ему пелись дифирамбы.

А ведь если как следует разобраться, то окажется, что не мирволили Петру самые влиятельные исторические личности своего времени: как Фридрих Великий, так и Вольтер; как Герцен, так и Лев Толстой. Но ведь и историки вполне свободно высказывали свои о нем мнения: как Ключевский, так и Мережковский; как Соловьев, так и Устрялов. Церковные историки Е. Поселянин, архимандрит Серафим (Соболев), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) — все обвиняли Петра в его беззаконных действиях относительно Русской Церкви.

Часто обвиняли Петра и близкие к временам его «дел» иностранные авторы. Сохранились о том вышеприведенные свидетельства Корба, Гвариента, Фокирода (Германна), Вильбоа, Вокердота, Лувиска, Бергмана, Пелльница (Барона Карла-Луи), Геррье, Бюрнета, Ливулля, Бергольца.

А больше всего компрометирующего Петра материала оказалось у Костомарова — казалось бы, наиболее мирволящего к затеям Петра автора исторического повествования о той кровавой эпохе: в вышеприведенном тексте употреблено более сотни отрывков, взятых из его работы «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей».

Так что практически все сколько-нибудь значимые писатели и историки никак не могут обойти те из его дел, которые в славности заподозрить уж никак невозможно.

Вот и закончим данное повествование цитатами тех из них, которые в своих высказываниях обобщают деятельность Петра как не только не имеющую ничего в себе великого, но как страшную и кровавую череду пыточных застенков и казней, закончившуюся приходом временщиков, лишь продолживших лютую политику покинувшего этот мир зверя.

А. П. Ланщиков такими словами подводит итог деятельности царя-антихриста напомнившего о себе в клубах дыма рухнувших американских небоскребов:

«Действительно ли, что Петр I пробил «окно в Европу» и тем самым установил торговые и культурные связи с Европой?

Оказалось, что нет. Достаточно было ознакомиться хотя бы с таможенными тарифами, действовавшими при царе Алексее Михайловиче…

Действительно ли, что Петр I дал толчок развитию русской промышленности и русской торговли?

Оказалось, что тоже нет. Петр I организовал потешное войско… Точно так же он создал потешную промышленность…

Действительно ли, что Петр I дал простор наукам и образованию?

И на этот вопрос приходится отвечать отрицательно. Разумеется, крестьян, которых начали продавать на рынках, как скот или как негров в Америке, никто учить не собирался. Отсюда-то и ведет свою историю безграмотная русская деревня…

Кто же и когда снимет Россию с трехсотлетней дыбы, чтобы она могла спокойно исторгнуть свой последний стон и с облегчением испустить свой последний вздох?

России уже не суждено возродиться, снятые с креста или с дыбы уже не возрождаются.

Они или воскресают. Или не воскресают» [104, с. 510].

А вот что писал Лев Тихомиров:

«…учреждения Петра были фатальны для России, и были бы еще вреднее, если бы оказались технически хороши. К счастью, они в том виде, как создал Петр, были еще неспособны к сильному действию» [134, с. 322].