Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

– Я тоже убивал, Мари. И… мне это нравилось. Когда Многоликая помогла мне сбежать, король Владислав пустил по следу стражей. За день я загнал лошадь. Она сорвалась в пропасть с одним из волков, который кинулся на меня. С другим я совладал чудом, задушил кожаным ремнём, оторвавшимся от седельной сумки.

– Ты…

Гаррет не дал вставить и слова, коснувшись пальцами её губ.

– Раненый, я вышел к стоянке неподалеку от тракта. Небольшой торговый обоз направлялся на ежегодную ярмарку. Купец – добродушный мужчина средних лет, путешествовал без охраны, с женой и двумя детьми. Они помогли мне, промыли и перевязали раны, накормили и пообещали довезти до поселения. Я не особо сопротивлялся. Меня лихорадило. Тогда я ещё не понимал, что вот-вот обращусь в монстра. Следующим вечером укусы стали исцеляться на глазах, а расплатой стала боль, какой мне ещё не доводилось испытывать. Я отключился и пришел в себя на рассвете в луже крови, среди истерзанных тел купца и его семьи.

Мари забыла, как дышать. Слушала, закусив губу и чувствуя, как пылают щёки.

– Но самым страшным, оказалось не это, – продолжал Маккивер. – Ужас от содеянного постепенно сменился удовлетворением. Я добровольно поддался Зверю. Думал, что так заглушу боль потери. Алкоголь меня не брал, и я перешел на кровь. Когда же я осознал своё безумие, остановиться было уже не просто. Посадить монстра на цепь не удавалось. И я подался в наёмники. Оправдывал себя тем, что убиваю не ради праздности.

– Гаррет, я…

– Ты не могла знать. Но я монстр, такой же, как и Фенрир. В этом наша суть. Сколько бы веков не прошло, сколько бы благородных поступков я не совершил, и как бы сильно не изменился с тех пор, мне никогда не смыть с рук эту кровь.

Искренность – привилегия немногих, только тех, кто действительно смел.

– Прости… – всё, что и удалось вымолвить.

Комкая одеяло и стыдливо опустив взгляд, Мари разрывалась между противоречиями. Она не могла принять Фенрира после всех его поступков, слов. Как смотреть в глаза Эдгара и видеть только довольного жизнью Фенрира? С клеймом убийцы она погорячилась. Никто из них не без греха. Кровь есть и на её руках. Мари рассеянно посмотрела на свои ладони. От этих мыслей разболелась голова.

– Не извиняйся, – от легкого, невинного поцелуя в висок по спине пробежали мурашки. – Просто хочу, чтобы ты поняла, Фенрир не плохой. Он другой. Я видел… Это сложно объяснить. Что с тобой?

Резкая боль – будто в затылок вогнали раскаленный гвоздь. Мари выгнулась, не в силах сдержать болезненный вопль. Слезы застелили взор. Последнее, что запомнилось: встревоженное лицо Гаррета, склонившегося над ней, и её имя беззвучно сорвавшееся с его губ.

* * *

Алые разводы на полу и стенах, брызги угодили даже на потолок. Разодранный в клочья матрац валялся в углу. В нос забивался запах лекарств, затхлости и давно немытого тела. Лампа дневного света под потолком мерцала и потрескивала. Этот звук вызывал нервную дрожь, заставлял морщиться. Хотелось накрыть голову руками.

Рывок.

Кожаные ремни жалили запястья, натирали щиколотки, не позволяли сесть. Она была прикована к жесткой кушетке, и каждое движение давалось с трудом, причиняло боль. Растрёпанные волосы лезли в рот, спадали на глаза. Больничная сорочка задралась выше колен.

Что происходит?! Гаррет!

Не получилось издать даже звука.

Кошмар. Просто кошмар. Наверняка, снова фокусы Лиама. Нужно только зажмуриться, и постараться проснуться.

Марилли судорожно вздохнула, изо всех сил стараясь сбросить наваждение. Она больше не податливая девчонка и может дать отпор. Прикусив до крови губу, Мари обратилась к силе… которой не оказалось. Там, где всегда пульсировал сгусток всепоглощающей мощи, зияла дыра, прямо в груди.

Нет! Нет! Нет!

Попытка за попыткой. Разорвать чужое заклятие, пробравшееся прямо в голову, мысли и душу, воззвавшее к самому страшному кошмару – прошлой жизни, больничным стенам и полному неведению. Но время шло, подобно разлитому по неосторожности киселю – растекалось и расплывалось, заполняло ненасытную пустоту и ничего не происходило.

Безнадежность. Острая, страшная. Ударила хлестко, заставляя сжать зубы, и безжалостно потащила за собой, как морской прибой тащит по берегу мелкую гальку.

Невозможно! Должен же быть способ!

Все эти метания стремительно отбирали силы, выматывали и погружали в полудрему. И так колесом.

Искусно сплетенная ловушка, из которой не выбраться. И словно в насмешку прозвучал знакомый голос, заставивший разлепить тяжелые веки.

– Как ты себя чувствуешь, Марилли?

Белый форменный халат сидел на нем столь же безупречно, как и дорогой костюм-тройка. Льняные волосы зачесаны назад и собраны в хвост. На груди бейдж с именем. Доктор Рималли В. Непривычно… Неправильно… Всё не так!

Ремни держали крепко, больно впиваясь в кожу.

– Твои проделки, так и знала… – свой же голос оглушил, показался таким неестественным. – Чего ты добиваешься?!

– У тебя был очередной приступ, – притворно-наигранный вздох, – ты пока не оправилась. Нужно больше отдыхать, – он извлек из кармана небольшой блокнот и ручку. – Пожалуй, выпишу ещё успокоительных.