Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

– Смерть – это расплата, а легкая смерть – награда. Пусть живёт долго, осознавая, что утратил, и что натворил.

Он мечтал о могуществе и силе, презирал людей. И вот стал просто… никем. Может, справедливости и не существует, но расплачиваться за свои деяния рано или поздно придется всем. В каком бы из миров ты не находился, и какой бы силой не обладал.

Рималли бездумно моргнул, продолжая раскачиваться как болванчик.

– У меня от тебя мурашки по коже, Лапуля, – усмехнулся Моргот, хватая заклинателя под руку и резко ставя на ноги. – Значит, придется искать вам сиделку, Ваше Величество.

Марилли поднялась, провела ладонью по жесткой шерсти Зверя на загривке и осмотрелась напоследок. От камней поднимался пар, в воздухе пахло мокрой травой, землей и рассеивающейся магией. Хмарь давно растаяла, небо просветлело, но над верхушками деревьев, где-то вдали, ещё мерцали зарницы.

Говорят, что только кровью смывается кровь.

Демиург смыл своей кровью кровь тех невинных, чьи жизни загубил.

Говорят, что от прошлых грехов не отмыться.

Груз своих ошибок они пронесут на плечах дальше, через всю жизнь, и забыть о них будет самообманом.

Говорят, что люди – самые страшные чудовища.

Она взглянула на отца. Правду говорят.

Зверь мягко боднул её в бедро.

Пора было уходить, чтобы ещё не раз вернуться, и вспомнить о тех, кто ушел за черту жизни и в другие миры.

Конец апреля, 2011 год. Москва, Россия.

Мариус пил кофе и разбирал почту. В столь ранний час во всем поместье стояла тишина, но стол в главном обеденном зале давно накрыли. Это место стало для них не просто убежищем, почти домом, пусть в его стенах и произошло немало неприятных событий, навсегда перевернувших их жизни. Мариусу хотелось покинуть поместье, эту страну и в тоже время, он подумывал о том, чтобы укрыться здесь от всего остального мира.

Прошло почти полмесяца, и вести о случившемся на руинах древнего города, достигли самых темных нор, в которых, уподобившись крысам, прятались заклинатели. Истины, конечно, никто не знал, но слухи плодились и множились день ото дня. Распространяли их прихвостни Лиама, и те, кто находились подле Древнего до последнего дня. Единственное, в чем они не могли ошибаться, так это в том, что Демиург действительно ушел. И легенд об этом сложат не мало. Придумывать сказки у заклинателей всегда хорошо получалось. Впрочем, он сомневался, что можно придумать нечто более сказочное, чем рассказ Маккивера о его путешествии в другой мир. Он бы и сам не поверил, если бы воочию не видел старика Рен-Шара, и последние две недели, не корпел над страницей, которую Гаррет принес с собой.

Моргот раскрыл очередной почтовый конверт столовым ножом, когда его покой потревожили. Маккивер вставал рано как и он сам, остальные в этом доме спускались на завтрак ближе к полудню.

– Какие новости?

– Виктор сообщает о собрании Совета, – маг пренебрежительно поморщился и отложил письмо. – Уже в эту пятницу.

– И что думаешь? – Гаррет не стал обходить стол, сел напротив и потянулся к заварнику.

– Хочешь спросить, не желаю ли я стать королем?

– А ты не желаешь? – Притворно удивился собеседник.

– Наверное, прошлый Мариус Моргот рассмотрел бы такой вариант.

– Он мне не нравился, – без обиняков заявил Маккивер.

– Мне тоже. И тебе ли не знать, Гаррет, что невозможно победить того врага, который является неотъемлемой частью тебя самого. Но я всячески стараюсь, – он кивнул на открытый бархатный футляр, лежавший чуть поодаль, возле вазы с фруктами. На темно-синей подушке покоилось литое кольцо браслета.

– Ты точно не передумал?

– Марилли вполне способна зачаровать его так, чтобы лишить меня части сил. Мне не хочется окончательно поседеть к своему тридцатилетию.

Кхалессса была убеждена, что обладая достаточной мощью, заклинатель способен выжечь искру своей силы, и чтобы та, в миг, подобно сверхновой, разгорелась вновь. Изменяя, коверкая суть, делая тебя кем-то другим. Уподобиться Велару в его дальнейшие планы не входило.

Кхалесса. Пожалела ли она о том, что ушла в неизвестность? Теперь уже никто и никогда об этом не узнает. Но он искренне желал ей добра, и как никто другой понимал чувства древней и её поступок.

– И что будешь делать потом?

– Отправлюсь в путешествие, наверное, – маг лениво откинулся на спинку стула, – а после, возможно, как и Миар Колхид, поселюсь в небольшой избушке в глухой тайге.

– В тайге? А как же Бермудские острова и знойные островитянки? – Маккивер не упустил возможности припомнить его же слова.

– Сказал же, что меняюсь, – он укоризненно взглянул на Проклятого и вновь потянулся к бумагам. Отбросил в сторону ненужные газеты и письма, пододвинул к себе толстый блокнот в кожаной обложке, и вытащил из него сложенный вдвое пожелтевший лист. – И потому, собираюсь сделать вот что.

Мариус кинул пергамент на пустую тарелку и щелкнул пальцами. Огонь юркой саламандрой мазнул по бумаге, вспыхнул и за считанные секунды сожрал подношение, оставив лишь пепел.

Гаррет только удивленно приподнял брови и сделал глоток крепко заваренного чая.