Зверь в землях де Шане (СИ)

«Сказки про оборотня оказались правдой», – подумала Эжени, находясь на грани потери сознания, и тут случилось нечто ещё более невероятное, чем превращение волка в человека. Леон опустился на колени, не сводя с неё пристального взгляда, скользнул рукой под юбку, и Эжени только сейчас поняла, что стоит перед ним в одной ночной рубашке. Она хотела закричать, вырваться, убежать, ударить Зверя палкой, как это сделала Жанна Валли, но всё тело охватила странная истома, и Эжени хватило сил лишь прошептать: «Не надо…»

Леон с тихим рычанием уткнулся носом в её колени, поднял руки выше, ведя ими по её ногам, сминая рубашку так, что затрещало тонкое кружево. Эжени вжалась в ствол дерева, положила руку на голову Леона, запустила пальцы в его волосы, пытаясь оттолкнуть его. Она хватала ртом воздух, пытаясь закричать, но получался только стон. Эжени совершила ещё одну, последнюю попытку, рванулась изо всех сил, застонала… и проснулась в своём кресле, задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем.

========== Глава четвёртая, в которой звучат истории и говорится о гневе Господнем ==========

Весь остаток ночи Эжени провела без сна – то ли из-за разыгравшейся не на шутку грозы, то ли из-за привидевшегося кошмара. Утром она поднялась рано и первым делом подбежала к окну, как делала каждый раз после пробуждения. Обычно вид из окна её радовал, но сейчас низкое небо, затянутое белой пеленой, и тяжёлые ветви деревьев, мокрые и гнущиеся к земле, вызывали только тоску и уныние. Гроза успокоилась, дождь ещё шёл, но постепенно затихал. Взгляд Эжени устремился в сторону леса, в котором она побывала вчера с детьми мушкетёров и Шанталем.

«Нам повезло, что вчера была хорошая погода», – подумала Эжени, ёжась от холодных дуновений, проникающих сквозь щели окна. Мысли о лесе вызвали у неё воспоминания о сегодняшнем сне, и она задрожала сильнее. Может ли этот сон быть вещим? И что он в таком случае значит? Леон – преступник? Леон – оборотень? Это смешно, ведь оборотней не существует! Да и появился барон дю Валлон с друзьями совсем недавно, а Зверь нападает уже несколько месяцев…

«Но ты ведь не знаешь, где господин барон был до того, как прибыть к вам», – услужливо подсказал внутренний голос. «Может, как раз бегал по вашим землям в обличьи Зверя. А его друзья вполне могут быть его сообщниками».

– Глупости, – сказала Эжени вслух, кинув взгляд на своё отражение в зеркале – испуганное бледное лицо, под глазами тени, волосы спутаны. – Оборотней не существует, и наши гости не могут быть замешаны в преступлениях. Если они как-то связаны со Зверем, зачем им помогать моему отцу? Нет, это совершенно исключено. Просто ночной кошмар, приснившийся из-за того волка в лесу, и я забуду его уже к середине дня.

Но забыть не получилось. Утомлённый вид невыспавшейся Эжени вызвал множество вздохов и расспросов со стороны Симоны, Себастьян де Шане едва удостоил дочь взглядом, а вот Инесса вцепилась в неё, как гончая в добычу.

– Почему ты такая бледная, Эжени? – вопросила она, когда они обе спустились вниз. – Снились кошмары после поездки в лес? А отец говорил, что тебе не следует туда ехать!

– Инесса, кошмары тут не при чём, – отмахнулась Эжени. Как раз в это время в дальнем конце коридора появились дети мушкетёров. Заметив среди них Леона, Эжени почувствовала, что краснеет, и поспешно опустила глаза. В памяти ярко вспыхнуло воспоминание – вот он стоит перед ней на коленях, касается её, целует её ноги, а она не в состоянии даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы оттолкнуть его. Как остро она ощутила всё это – словно и на самом деле была в лесу! И от своего бессилия, от того, что она не оттолкнула Леона даже во сне, Эжени теперь жёг стыд.

– Ааа, теперь я понимаю, – на лице сестры появилось заговорщическое выражение. – Он тебе нравится, верно? Ты не спала всю ночь, мечтая о нём?

Эжени взглянула на сестру с изумлением: на её памяти ещё не было случая, чтобы Инесса так точно угадывала её мысли. Она снова ощутила жар на щеках.

– Мне он тоже нравится, – прошептала Инесса на ухо сестре. Они стояли в скрытом утренним мраком углу гостиной, так что приблизившиеся дети мушкетёров не могли сразу заметить их. – Сложно пройти мимо такого мужчины.

– Не то чтобы он мне нравился… но в нём есть что-то притягательное, – призналась Эжени, не отрывая взгляда от Леона, который в этот момент беседовал со своей сестрой. Вот он улыбнулся в ответ на какую-то шутку Анжелики, и Эжени отметила, что улыбка у него вполне приятная, когда он ни над чем не насмехается.

– Какая улыбка! – подхватила её мысль Инесса. – А какие глаза! Боже мой, Эжени, я знаю, мне, без пяти минут жене Бертрана Железной Руки, не следует говорить о подобном, но в таких глазах я готова утонуть!

«А я нет – они ведь холодны, как северное море», – подумала Эжени, глядя на Леона, сверкающего голубыми глазами. Потом ей в голову пришло, что Инесса, должно быть, уже простила капитану его резкие слова о Париже, раз она так восхищается им.