Зверь в землях де Шане (СИ)

– А почему нет? Но она, вопреки своему имени, очень кроткое и спокойное животное – только такие и способны меня терпеть. А вы почему назвали коня Серым Ветром?

– Серый – потому что он серой масти, – серьёзно ответила Эжени. – А Ветер – потому что это самый быстрый конь во всей конюшне. И при этом покладистый – слушается и отца, и Инессу, и меня.

Серый Ветер, точно понимая, что речь идёт о нём, тихонько заржал и потянулся мордой к Леону. Капитан протянул руку, желая погладить его, но тут Корнель внезапно взвился в воздух и с хриплым карканьем атаковал его – Леон едва успел вскинуть руку, защищаясь от острых когтей и тяжёлого клюва.

– Дьявол!

– Корнель, назад! – голос Эжени прозвучал непривычно громко. Ворон описал ещё несколько кругов над Леоном и, продолжая каркать, вернулся на плечо хозяйки.

– Лети домой, – строго приказала она. – Ты наказан – сегодня никакого зерна. Ещё чего вздумал – нападать на людей! Ну, лети!

Корнель покрутил головой, пронзил Леона своими глазами-бусинками, поднялся в воздух и, каркнув на прощание, полетел к приоткрытому окну замка – видимо, в комнату Эжени.

– Простите, – обычным своим тихим голосом обратилась она к капитану. – Раньше с ним никогда такого не было. Он вас не клюнул?

– Хорош бы я был, если бы позволил воронью клевать себя, пока я живой, – пробормотал Леон, не замечая, что почти повторяет вчерашние слова Шанталя. – Что это с ним? Взбесился?

– Думаю, он ревнует, – ответила Эжени. Леон посмотрел ей в лицо – не шутит ли? Но лицо её было спокойным и серьёзным. Капитан усмехнулся:

– Ревнует вас ко мне? Да у вашего ворона характер старого ревнивого мужа!

– Он не всегда таким был, – вступилась за своего питомца Эжени, – наверное, его напугало обилие незнакомых людей в замке… или он увидел в вас угрозу, когда вы потянулись к моему коню… – она погладила взволнованного Серого Ветра по шее.

– Леон, мадемуазель де Шане! – к ним подъехал Анри. – Мы готовы отправиться в путь!

– Прекрасно, – Эжени оперлась на руку Леона и грациозно взлетела в седло.

***

Эжени почувствовала себя немного лучше после разговора с Леоном. По крайней мере, она сумела не покраснеть и не показать, что одно присутствие дю Валлона рядом её страшно смущает. Корнель улетел и, скорее всего, сильно обиделся на неё, но она в любом случае не смогла бы взять его с собой: в деревне её наверняка примут за ведьму, если увидят с вороном на плече. Увы, в хорошем расположении духа старшая дочь де Шане пребывала недолго – до тех пор, пока не увидела позеленевший каменный крест, воздвигнутый давным-давно на развилке дорог. Сейчас его пересекала широкая трещина, издалека похожая на длинный чёрный шрам – видимо, во время вчерашней грозы в крест попала молния. Эжени увидела, как проходящие мимо люди перекрестились, и испытала желание сделать то же самое.

– Вы видите это? – от резкого голоса путники вздрогнули. К ним широким размашистым шагом приближался высокий мужчина в одеянии монаха. Вытянутое лицо его, хмурое и подвижное, казалось ещё длиннее из-за залысин, короткие седые волосы трепал ветер. Монах приблизился и вперил пристальный взгляд во всадников.

– Мадемуазель де Шане, доброе утро, – судя по его лицу, утро было каким угодно, только не добрым. – Господа, кажется, я не имею чести вас знать. Я отец Роберт, местный священник.

Анри представил себя и своих спутников, все они раскланялись, Анжелика и Жаклин приветливо улыбнулись, но на кюре это не произвело впечатления, наоборот, он ещё больше помрачнел.

– Я слышал о вас. Вы прибыли с благой целью – остановить Зверя, терзающего эти земли. Но вы ищете не там, где следует.

– Вы что-то знаете о Звере? – поинтересовалась Жаклин.

– Только то, что этот Зверь – создание не из плоти и крови, а из адского огня и серы. И пришёл он не из леса, а из адского пекла. Господь карает людей за их грехи, и вот доказательство тому! – отец Роберт указал на расколотый крест. – Он поразил молнией этот крест, чтобы явить нам свою волю!

– Странный Зверь – из огня и серы, но его можно ранить обычной еловой веткой, – заметил Леон.

– И в каких грехах повинны юные девушки и мальчики? За что Господь карает их? – спросила Эжени. Роберт метнул на неё мрачный взгляд, который она выдержала, глядя на священника с высоты Серого Ветра.

– Мне неведомы Его дела. Я могу сказать лишь, что Он обрушил свой гнев на земли вашего отца, и Зверь будет свирепствовать до тех пор, пока ваш отец, дитя моё, не смирит свою гордыню.

– Я не ваше дитя, – Эжени почувствовала, как в ней просыпается дерзость, свойственная скорее Инессе. – Что ж, отец Роберт, если вам больше нечего сказать, молитесь за нас, а мы отправимся в деревню, чтобы узнать больше о Звере, созданном из огня и серы.

– Гордыня – тяжкий грех, дитя моё! – напутствовал её отец Роберт.

Некоторое время после этого путники ехали в молчании. Уже перед самым въездом в деревню Анжелика заметила:

– Мне кажется, он в своей злости не уступит монахам, которые чуть не убили нас в Англии. Почему он так зол на вашего отца, мадемуазель де Шане?